24 ноября 2009 | Архив

Дмитрий Медведев: мы будем поддерживать некоммерческие благотворительные организации

Президент провел заседание Совета по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека. Обсуждались вопросы совершенствования правового статуса некоммерческих организаций (НКО), в частности упрощение и сокращение сроков при регистрации, а также уменьшение количества проверок.

В Послании Президента Федеральному Собранию было предложено ввести институт социально ориентированных некоммерческих объединений, которые будут получать всестороннюю поддержку государства. Соответствующий законопроект подписан главой Российского государства и будет внесен на рассмотрение в Государственную Думу.

Отдельно обсуждалась реализация Национального плана противодействия коррупции, а также необходимые изменения в политической и правовой системе страны.

Начало заседания Совета по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека:

Д.МЕДВЕДЕВ: Добрый день, уважаемые коллеги!

Это наша с вами вторая встреча. Я специально решил собраться еще до Нового года для того, чтобы паузы между нашими встречами не были слишком длительными. Нужно обменяться впечатлениями о том, что происходит в стране, и о том, что удалось сделать с момента нашего предыдущего разговора, что сделать не удалось.

В любом случае хотел бы в начале нашего с вами общения поблагодарить вас за предыдущий разговор: он получился содержательным, насыщенным. Могу вам откровенно сказать, что после этой встречи у меня на столе был большой объем переданных вами документов. Как я вам и обещал, я их все лично посмотрел и лично расписал. Это не означает, что все проблемы, которые были в них указаны, решены, но как минимум то, что обещалось, и то, о чем мы с вами говорили (личное участие Президента в рассмотрении этих вопросов), это было сделано. Думаю, что и сегодня мы так поступим.

Теперь о том, что реально совершено в рамках тех договоренностей, которые были достигнуты. Мы с вами тогда обсуждали вопрос о совершенствовании правового статуса наших некоммерческих организаций, была создана специальная рабочая группа по совершенствованию законодательства, были подготовлены поправки в закон о некоммерческих организациях [НКО]. Они касались упрощения регистрации НКО, ограничения перечня документов, которые запрашиваются у неправительственных организаций со стороны власти или властью, а также уменьшения количества их проверок и сокращения сроков рассмотрения регистрационных документов. Я все эти предложения, как вы знаете, суммировал, внес законопроект в Думу, и соответствующий Федеральный закон принят и вступил в силу. Опять же это не означает, что у НКО не осталось проблем, но как минимум ряд довольно существенных трудностей, о которых вы говорили и которые мы с вами обсуждали и договорились ликвидировать, были устранены.

Мы говорили также о необходимости возобновления работы Правительственной комиссии по миграционной политике. Такая комиссия в мае этого года была образована, она работает. Конечно, были другие поручения, по которым, как я уже сегодня сказал, я давал соответствующие указания. Мы сегодня с вами опять же обсудим, что сделано и что не сделано, на что нужно обратить внимание.

Важной является работа по совершенствованию правового статуса наших некоммерческих объединений. Мы будем продолжать этот правовой статус совершенствовать, а также продолжать поддерживать некоммерческие благотворительные организации, которые помогают в решении разных проблем, в том числе и социальных проблем. Сейчас в условиях кризиса их участие в нашей жизни может быть в особенной степени востребовано. Я не буду приводить цифры, хотя в этом году на господдержку некоммерческого сектора из федерального бюджета выделено довольно значительное в кризисный период финансирование – один миллиард двести миллионов рублей. Но дело не в деньгах, в конечном счете, хотя это тоже важный фактор работы, а просто во внимании к этой теме.

В Послании [Президента России Федеральному Собранию], если вы обратили внимание, я предложил ввести институт социально ориентированных некоммерческих объединений, которые будут получать всестороннюю поддержку государства: и финансовую, и имущественную, и консультационную, в том числе в форме льгот по уплате налогов и сборов, в форме размещения государственных и муниципальных заказов, передаче имущества для использования в их деятельности. Соответствующий законопроект подготовлен, я его подписал и сегодня вношу [на рассмотрение] в Государственную Думу.

И конечно, считаю, нашей общей задачей является поддержка авторитета некоммерческих организаций в обществе, привлечение в этот сектор и наиболее талантливых людей, и средств благотворителей, потому что без них такого рода активность не идет нигде, и мы тоже в этом заинтересованы. Поэтому нам нужно и благотворителей как-то стимулировать, и создавать стимулы или мотивацию для волонтеров, которые также трудятся в таких организациях.

Есть еще несколько тем, которые, на мой взгляд, уж точно не останутся сегодня без нашего внимания. Это и реализация Национального плана противодействия коррупции. Здесь еще очень многое предстоит сделать. Мы с вами прекрасно знаем, какова ситуация. Я не сторонник того, чтобы что-то драматизировать. Считаю, что то, что мы уже начали делать, – это уже как минимум серьезный сигнал того, в каком направлении должно развиваться общество и совершенствоваться политическая система. Потому что просто вздыхать и говорить о том, что коррупция неистребима, пока есть чиновники, особенно в России с ее негодными политическими и государственными традициями, это проще всего. Гораздо труднее работать, принимать решения, совершенствовать законы и добиваться определенных ограничений. Уверен, что вы мне расскажете об этом все, что думаете, и расскажете об этом, что называется, со всей прямотой.

Думаю, мы должны поговорить и по другим вопросам, которые относятся к компетенции Совета. Прежде всего о том, как у нас развивается гражданское общество, в чем его сегодняшние проблемы, о том, как обстоят дела с защитой прав человека, какие изменения требуются, на ваш взгляд, в политической системе, в правовой системе нашей страны.

Не хотел бы больше занимать ваше внимание, потому что, уверен, вы мне скажете гораздо больше и интереснее, чем моя прелюдия. Поэтому предлагаю начать работу. Но сразу же скажу, чтобы мы все понимали, что наше с вами обсуждение является, с одной стороны, товарищеским, а с другой стороны – все-таки открытым. Все, о чем мы с вами здесь поговорим, как и прошлый раз, я сказал, чтобы было застенографировано и доступно для информации всех граждан, которые интересуются деятельностью Совета и нашим с вами общением.

Э.ПАМФИЛОВА: Спасибо, Дмитрий Анатольевич.

Знаете, уважаемый Дмитрий Анатольевич, мы по итогам Послания обсуждали проблемы, которые Вы там поставили. Солидарна с Вами по целому ряду направлений – конечно, в первую очередь борьба по преодолению коррупции. Мы готовы внести свой конкретный вклад в то, что было заявлено, в рамках своих полномочий и компетенции. Есть только одна очень серьезная проблема, с которой мы сталкивались всегда, когда хотим как лучше, а получается как всегда, это кто и как это будет реализовывать? Вот кто и как? Опыт у нас печальный есть, а люди устают от слов, они ждут конкретных дел и только в этом случае готовы к совместным действиям по их реализации. Вот это наша задача.

Д.МЕДВЕДЕВ: Элла Александровна, я на этот вопрос хотел бы сразу ответить в присутствии СМИ, потому что потом они уйдут, чтобы нам не мешать. Мы с вами – больше никто, ни Соединенные Штаты Америки и ни Франция, только мы с вами, и чиновники, и представители гражданского общества. А кому еще-то?

Э.ПАМФИЛОВА: Поэтому, наверное, основная тема нашей встречи, она сквозная, она будет идти через все выступления. Это как раз что – исходя из нынешнего потенциала гражданского общества, его возможностей, что мы можем сделать в этом направлении, какую долю ответственности взять на себя? Насколько реален, эффективен и востребован гражданский контроль, и как его организовать? То есть с учетом того, что действительно коррупция фактически пронизала все сферы жизни, это становится наиболее актуальным.

Если возвратиться к теме коррупции, то, конечно, и мы, и другие общественные организации испытывают, и журналисты, которые пишут на эту тему, и правозащитники, эксперты и общественные деятели, они сталкиваются с серьезными попытками и давления, и дискредитации. И убийства правозащитников-журналистов и общественных деятелей тоже, к сожалению, продолжаются.

Есть, конечно, проблемы самих гражданских отношений. Конечно, всех нас потрясло и убийство священника. Это как бы из другой сферы, но это тоже потрясло. Но есть проблемы, которые касаются именно нас. Скажем, это проблемы не только общества и государства, когда подобные попытки исходят от государственных органов или спецслужб. И это уже общие проблемы: с целью сокрытия нарушений законодательства, коррупционного участия. Довольно редко сейчас используются эти властные полномочия, когда фабрикуется фальшивая информация, которая впоследствии может предоставляться и стать основой для ложных обвинений. И в этих неравных условиях отстаивать свою репутацию в правовом поле очень сложно. Но это не значит, что невозможно, – возможно. И мы пытаемся, и будем делать, и будем обучать этому граждан.

К сожалению, мы обратили внимание, что такая схема действует и в отношении честных, неугодных криминалу, и связанных с этим криминалом правоохранителей – судей. Сфабриковать против них убийственный компромат – это тоже дело техники. Иногда, скажем, то, что у судьи плохие отношения на местном уровне с сообществом правоохранительных органов, становится одной из причин неназначения. А, может быть, надо бы наоборот как раз: независимость судьи должна быть основным качеством для назначения его.

Понятно, что практика правоохранителей по отъему бизнеса уже стала притчей во языцех. Сейчас широко обсуждается потрясшее всех убийство, трагедия юриста Магнитского. Знаете, такой крылатой фразой стало, что скоропостижная смерть в СИЗО – это почти как профессиональная болезнь российских предпринимателей. Вот это, конечно, страшная беда, страшная трагедия, когда 37-летний юрист погибает, еще не будучи признанным даже преступником, а только подследственным. Мы подготовили материалы по теме, скажем, что можно сделать в этой сфере, мы Вам их передадим. И готовы принять в улучшении этой ситуации непосредственное участие, тем более что есть действительно большое достижение, то, что касается системы уголовно-исполнительного наказания, после Госсовета, который Вы провели, специально посвященного этой теме, и держите под личным контролем.

Конечно, много делается, но, к сожалению, проблема, когда все-таки кардинальное реформирование отдается самим ведомствам, она остается. В результате часто корпоративные интересы превалируют над интересами общества. И уж совсем плохо, когда люди сталкиваются с ситуациями – тут я перехожу к суду, – при которых вынуждены воспринимать суды не как торжество справедливости, а как тупик правосудия, Вы понимаете? Нонсенс – суды как тупик правосудия, это вообще просто разрушает правовое общественное сознание. В подобных случаях, когда возникает фраза чиновников «обращайтесь в суды» в ответ на возмущенные жалобы, то ее люди воспринимают уже как насмешку. Особенно очевидна часто бывает бессмысленность обращения в суд при массовых фальсификациях на выборах и использовании административного ресурса или при неудачных попытках провести митинг или шествие несознательными, с точки зрения бюрократии, гражданами. Ну, несознательные, не понимают, имеют другую позицию – значит, не разрешать, не пущать. И часто суды на местном уровне поддерживают позицию администрации. В целом эти уже ставшие хроническими эпопеи с проведением собраний, когда в последний момент отказывают в предоставлении помещения, а также митингов, шествий, – это уже достойно было бы вообще пера наших юмористов Задорнова или Жванецкого, если бы не было так все печально.

Также с неподдельным интересом сейчас наблюдает общественность за очередной «посадкой» высокопоставленных чиновников и генералов из охранительных и силовых ведомств, размышляя, есть ли это действительно элемент борьбы с коррупцией или все-таки это сведение счетов между конкурирующими группами. Здесь мы тоже полагаем, что задача общественности – в том, чтобы это действительно не превратилось в кампанейщину. Мы готовы Вам помогать, чтобы действительно, как Вы сказали, «посадки» нужны, они будут, но они были связаны именно с борьбой с коррупцией. Может быть, есть один только очевидный плюс в этой ситуации: с учетом того, что вероятность «ВИП-посадок» все-таки становится довольно высокой, то, может быть, многие чиновники, которые отвечают за систему СИЗО, могут сделать очень много хорошего, потому что авось и для себя пригодится. Я думаю, что это актуально.

Ну а если серьезно, то, несмотря на довольно слабые пока ресурсы, конечно, еще раз хочу сказать, что многие общественные организации готовы принять самое непосредственное участие в организации общественного контроля. Не как еще один надзирающий орган. Вы правильно сказали на встрече с партией «Единая Россия»: у нас и так контролеров много. Нет, это не просто такой еще один контролер, который будет указывать, что и как, а будет взаимодействовать и работать, чтобы решать эти проблемы.

У нас есть очень хороший положительный опыт – кстати, Общественная палата в этом направлении многое делает, по организации общественного контроля в пенитенциарной системе. И там, где активно работают вот такие созданные комиссии общественного контроля, оттуда меньше жалоб идет; там, где не работают, – жалоб много. Значит, эффективность есть, если правильно и неформально организовать эту систему общественного контроля.

Теперь хотела бы сказать действительно с оптимизмом о нашем стратегическом партнерстве с Вами как с Президентом, как с высшей властью. Оно сейчас дает определенный оптимизм именно потому, что первая встреча была очень результативной. То, что Вы сами внесли поправки, и то, что Вы запустили огромную работу по созданию режима наибольшего благоприятствования для развития и становления гражданского общества, это дорогого стоит. Я полагаю, что мы к концу будущего года уже представим системные наработки для того, чтобы действительно гражданское общество стало сильным и более существенно влияло на то, что происходит в стране. Действительно, по миграционной политике Комиссия работает, мы надеемся на результаты; Ганнушкина скажет, наверное. Есть уже какие-то предварительные результаты, работа идет.

Конечно, мы очень благодарны Вам за решение номинировать члена нашего Совета, вот сидит он здесь, в качестве кандидата на пост представителя ОБСЕ по свободе СМИ. Это Федотов, автор закона о СМИ. Это важно для всех, кто хотел бы видеть российские СМИ действительно свободными, независимыми, ответственными. Очень надеялись бы, очень бы хотелось, чтобы действительно это состоялось, чтобы нас поддержали европейские коллеги и был бы человек – представитель России – на этом очень важном направлении. Тем более мы планировали бы одно из наших заседаний как раз посвятить свободе СМИ с учетом того, что у нас довольно много людей и в составе Совета, которые всерьез знают эту проблему и занимаются ею. Очень важно и положительно то, что Вашим Указом введена должность уполномоченного по правам ребенка. Для нас это невероятно важно, что назначен тоже наш коллега – Головань. Защита прав детей – это один из основных приоритетов деятельности Совета, и мы полагаем, что сейчас уже созрела ситуация с учетом того как много сделано, чтобы переходить от срочных, «пожарных» мер, скажем, по решению проблем детей к целостной социальной политике поддержки семьи и детства на длительную перспективу, формированию целостной социальной инфраструктуры для детей, которая бы учитывала все факторы, создавала бы безопасную, неагрессивную среду обитания наших детей, вот так бы я сказала.

Но если же возвращаться к срочным мерам, то, конечно, хотелось бы Вашей поддержки, по крайней мере, по двум направлениям. Чтобы в переходном периоде действия закон об опеке и попечительстве был бы принят, потому что он бы позволил сохранить отлаженную, хорошо функционирующую в регионах систему патроната. Это та тема, которой Вы занимались, которую хорошо знаете.

Также по-прежнему остается актуальной проблема ужесточения уголовной ответственности за преступления сексуального характера в отношении детей, а также выработка более жесткой системы мер по предотвращению совращения детей. Вы знаете, здесь вдвойне необходима Ваша поддержка и внимание, потому что мы столкнулись с беспрецедентным противодействием, ну, пожалуй, более даже сильным, чем в свое время было противодействием со стороны лоббистов производителей генно-модифицированных продуктов питания, когда они в Думе практически сорвали слушания по этому направлению, беспрецедентно. И то, что Владислав Юрьевич [Сурков] – он в курсе этой темы – помогал нам, скажем, по целому ряду направлений, чтобы предотвратить это. Но, к сожалению, тот закон, который Дума сейчас приняла, он не решает тех проблем, которые есть. И надо к этому возвращаться.

Кстати, ряд депутатов совместно с представителями Общественной палаты и целым рядом экспертов подготовили такой проект указа, но требуется Ваше внимание, потому что опять это лобби может сработать.

А проблема действительно серьезная, потому что, по данным правоохранительных органов, в прошлом году 12,5 тысячи детей находились в федеральном и местном розыске. И многие из них становятся жертвами преступных посягательств, включая, скажем, дельцов порноиндустрии. И, видимо, целесообразно вести здесь речь о создании национального центра поиска пропавших детей, который, кроме того, занимался бы предотвращением распространения детской порнографии в интернете.

Аналогичный центр есть в США. Очень хорошие результаты работы. Я полагаю, что, может быть, можно было бы рассмотреть эту проблему. И также необходимо внести изменения в целый ряд законов, которые бы все-таки касались недопущения к трудовой деятельности в организациях, где есть дети, людей, которые отсидели по этим статьям, потому что опять опасность такая есть.

И еще хотела бы обратить внимание только на одну проблему. Я думаю, Малева Татьяна Михайловна подробней об этом скажет, что все-таки необходимо усилить пособия, скажем, на поддержку семей с детьми после достижения ими полутора лет. Тут не обойдется без федеральной воли, потому что регионализация пособий только, к сожалению, усиливает неравенство резко, с чем сталкиваются семьи с детьми из разных регионов.

У нас, знаете, как получается? В некоторых благополучных регионах уже размер социальной помощи достиг 100-процентного прожиточного минимума, а в бедных – менее 4 процентов. Вот такая разница. И преодолеть данное противоречие позволило бы введение федерального пособия по бедности. Много и давно уже об этом говорят специалисты. Видимо, назрела ситуация. Кстати, это не значит, что средств пойдет больше, просто они действительно будут более четко доходить до людей, а меньше разворовываться. Особенно актуально это в условиях кризиса. Это специфика большой страны: как бы мы ни хотели все брать хорошее, что есть в Европе, но залог ее целостности не только в единой энергосистеме, единой транспортной сети, единых, скажем, транспорте и связи, но это единое социальное поле, которое бы связывало все наши разные регионы, и базовые социальные гарантии.

Я бы хотела сказать: итогом нашей встречи стало еще то, что у нас установились очень хорошие рабочие отношения с руководителями многих правоохранительных ведомств, в первую очередь, как это ни странно, потому что раньше я их и критиковала, и мы и будем их критиковать. То есть, по крайней мере – хотя и сложно судить: результаты разные, – но то, что они идут на контакт, тут все мои коллеги подтвердят, это и Генеральная прокуратура, Военная прокуратура, и Следственный комитет, это и Министр внутренних дел, и Министерство юстиции. В общем, все идут на контакт, все работают с нами. Есть уже какие-то положительные сдвиги, конечно, хотя проблем осталось еще больше, но это работа. Кстати, идут на контакт больше, чем социальные ведомства, как Минздравсоцразвития, которое проигнорировало целый ряд очень серьезных вещей, и мы не получили ни оттуда ответа по тому, что оно думает делать по обеспечению жилищных прав детей, ни со стороны Министерства образования. Но я полагаю, что мы эту ситуацию исправим.

Еще бы хотела сказать, что в нынешнем году впервые (это, кстати, данные такого центра «Сова» и других общественных организаций, которые занимаются проблемой расовой ненависти) заметен эффект от активизации преследования российских группировок, совершающих насильственные преступления на этой почве. Это во многом заслуга департамента МВД по противодействию экстремизму. Но, к сожалению, он пока, этот эффект, только в Москве сказывается. Надо, конечно, распространять в регионах. Тут еще очень важно то, что надо сфокусировать законодательное определение экстремистской деятельности на наиболее опасных ее формах. Это очень широко понимается, это ведет часто к неправомерным ограничениям гражданских свобод, в особенности свободы выражения.

Особенно хотелось бы остановиться на проблеме необоснованной правоприменительной практики в делах по обвинению в разжигании социальной розни. Конечно, есть критика, в том числе очень резкая, определенных идеологических, профессиональных, социальных и культурных групп и группировок, сообществ, в том числе даже с требованием уничтожить их, но не в прямом смысле, а как социальное явление. Например, часто упоминаются такие социальные группы, как номенклатура, коррупционеры, бюрократия в негативном смысле, «оборотни в погонах» и так далее. Но это является неотделимой частью общественной полемики в правовом пространстве любого демократического государства. У нас же иногда доходит просто до анекдота. Вы знаете, нашумел процесс в блоге Саввы Терентьева, которого обвинили в разжигании вражды к социальной группе. Ну, слово «менты» – да, некрасиво, нехорошо, но судить стоит ли?

В том же ряду находится прошлогодний процесс в Оренбурге, где в качестве разжигания социальной вражды суд счел противопоставление народа и губернатора чиновникам. В Костроме в июле 2009 года было возбуждено уголовное дело по факту публикации в интернете гипотетического законопроекта о привлечении к уголовной ответственности бывших депутатов, при которых произошло ухудшение жизни народа, это тоже сочли разжиганием социальной вражды.

Недавно в Екатеринбурге был вынесен приговор в отношении члена КПРФ Андрея Никифорова. Среди предъявленных ему обвинений – разжигание социальной вражды, заключающейся в уподоблении в плакате работников ФСБ работникам ВЧК, НКВД и КГБ. Но он имеет право. Можно не соглашаться, но имеет право. Недавно местная прокуратура требовала признать экстремистской деятельность Новороссийского общества прав человека из-за плаката на пикете. На пикете был плакат «Права не ждут – права берут», что было истолковано экспертами как призыв свергать власть. Пришлось обращаться в Генпрокуратуру, она действительно оперативно сработала, чтобы разрешить этот казус, коллизию, как хотите назовите.

Теперь что касается нерешенных проблем. Вопросы, связанные с событиями августа 2008 года в Южной Осетии, которые мы ставили на прошлой встрече, до сего времени, к сожалению, остались открытыми. Особенно беспокойство вызывает проблема получения статуса ветеранов боевых действий участниками боевых действий в Южной Осетии. На предыдущей встрече Вы, уважаемый Дмитрий Анатольевич, с вниманием отнеслись к данному вопросу и дали соответствующее поручение. К сожалению, не решен пока вопрос, и в комитетах солдатских матерей скопилось уже более 200 обращений военнослужащих по данной проблеме, от полковников до рядовых. И мы также очень просим Вас рассмотреть возможность награждения посмертно подполковника Коренцова, командира сбитого ПВО Грузии стратегического бомбардировщика на территории Южной Осетии, который пропал без вести и признан по суду погибшим. Россия позаботилась об увековечивании памяти погибших в Южной Осетии, и хотелось бы, чтобы и подполковник Коренцов тоже не остался забытым.

И если возвращаться к проблемам на Северном Кавказе, то Совет точно так же разделяет Вашу тревогу по поводу ситуации, которая там сложилась. Поэтому мы предложили бы, может быть, одну из следующих встреч посвятить полностью этой теме – в рамках нашей компетенции, – потому что продолжают, скажем, не только убивать правозащитников, общественных деятелей – выдавливать, им приходится уезжать, тем, кто прожил там всю жизнь, если они ставят острые проблемы и, извините, не смотрят в рот местному начальству. Очень тяжелая ситуация. Мы бы могли пригласить на эту встречу членов Совета, которые занимаются этой проблемой, Уполномоченного по правам человека, потому что мы с ним очень тесно работаем по этому направлению, некоторых членов Общественной палаты, которые очень тоже заинтересованы в решении данной проблемы, и, самое главное, людей, которые там работают, – правозащитников. Пусть бы они рассказали о том, что там происходит, и как им живется, и что делать, каким образом ценой собственной жизни и большого риска им приходится отстаивать права людей и просто бороться с тем произволом, который есть, и коррупцией.

И, знаете, самое абсурдное – то, что жители республик Кавказа, наиболее дотационных и, следовательно, наиболее зависимых от федерального центра регионов, на сегодняшний день, вот это по всем нашим анализам, менее других ощущают связь между своим личным состоянием и развитием России в целом. Менее других! Получают больше всех, а ощущают эту связь меньше всех. Я бы сегодня обратила внимание только на один аспект, на то, что необходима, может быть, уже срочно отдельная программа, которая была бы направлена на работу с молодежью, – с учетом высокой рождаемости, с учетом того, что там действительно невероятный уровень безработицы среди молодых. Необходима такая программа. И, кстати, у тех организаций общественных, которые работают на Северном Кавказе, есть большой опыт того, каким образом все-таки вовлекать молодых людей в процессы профессиональной общественно-полезной самореализации, которые свободны от привычных для региона кланово-коррупционных отношений. Потому что понятно всем, что именно они становятся питательной средой для распространения различных радикальных экстремистских идей, и необходимо показать им альтернативу. Эта альтернатива должна быть связана именно с федеральной политикой в России в целом. Есть такие возможности, и мы, если Вы дадите добро на проведение такой встречи, могли бы представить свои предложения и размышления на эту тему.

Как это ни покажется странным, но именно усилия по формированию такой эффективной современной молодежной программы в самом сложном регионе России могут способствовать и развитию в целом молодежной политики в масштабах всей России, чтобы не делить больше молодежь на наших и не наших, выталкивая одних в радикально маргинальное поле, других, наиболее творческих, – вынуждая уезжать из страны, а третьих – превращая в меркантильных и безыдейных приспособленцев. Я эту позицию отстаивала и буду отстаивать. Надо дойти до каждого. В стране предстоит решить столько проблем, которые перезрели уже для молодежи: исходя из демографии – ее так мало, что надо за каждого бороться, биться за каждого, дойти до каждого, собрать, объединить молодых привлекательными идеями развития страны, а это можно только при условии, если у них будут примерно равные стартовые условия для дальнейшей самореализации, чтобы была уверенность, что их знания и профессионализм будут востребованы здесь, в стране, и за это не надо будет платить ни своей свободой, ни своими убеждениями. Вот что самое главное. Не приспосабливаться, не обслуживать власть, а доказывать свои убеждения. Я думаю, в этом залог успешной молодежной политики.

И в конце своего выступления я бы еще раз вернулась к той теме, с которой мы начали, – модернизация правоохранительной структуры. Конечно, казус, я бы сказала, казус, прецедент, эффект, синдром Дымовского, как хотите назовите, это безотносительно к его личности, безотносительно к личности майора в данном случае, – это просто подтверждение диагноза всей правоохранительной системы, а не только милиции, потому что модернизация права невозможна без кардинальной модернизации всех силовых органов, где поборы стали нормой, а издевательства над гражданами – просто обыденностью.

И полагаю, что попытки усиления, просто усиления правоохранительных структур в нынешнем их качестве не только обречены, но и опасны, потому что нельзя усиливать душевно больного, вооружая его топором, – лечить надо сначала и оздоравливать. Так же и с системой: прежде чем усиливать, необходимо провести очищение и оздоровление. Мы опять готовы этому способствовать в рамках своей компетенции.

Вы знаете, сейчас высшие власти имеют, пожалуй, редкую возможность – с перестроечных времен – проводить радикальную реформу в этой сфере, опираясь на просто масштабную поддержку населения. Такого единодушия мы уже давно не наблюдали. То есть для реформы всей правоохранительной системы – конечно, в первую очередь милиции – это уникальная возможность проявить такую солидарность с народными чаяниями.

Вот почему так актуальна сегодня тема гражданского участия, взаимодействия и общественного контроля. А модернизация в целом, Дмитрий Анатольевич, Вы тут говорили в начале своего выступления, конечно, невозможна без свободы и без фундаментальных демократических основ. И поэтому, конечно, в первую очередь надо развивать базовые демократические институты. Надо ценить прошлое, но искать в нем ответы на нынешние проблемы, искать в нем национальную идею – это просто тупик.

Мы считаем, что свобода СМИ, независимый суд, нормальная политическая конкуренция, нормальные, реальные выборы – это тоже актуальные проблемы, это то, на что и Вы в своем Послании обращаете внимание, и в чем мы Вас полностью поддерживаем, и свои скромные усилия будем направлять именно на это.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо, Элла Александровна.

Мы сейчас продолжим обсуждение тех вопросов, которые Вы затронули, хотя Вы, по сути, затронули почти все вопросы, которые могут обсуждаться. Вы знаете, я только на три вещи, которые Вы сказали, не могу не отреагировать, потому что они очень серьезные – даже скорее две вещи и просто один комментарий еще в конце.

Одну такую фразу Вы в начале произнесли, для меня трудную, во всяком случае, для восприятия: «Убийство священника – это печально, но это как бы из другой сферы». Вот, на мой-то взгляд, не может быть «убийства из другой сферы». Всякое убийство: и правозащитника, и журналиста, и священника, и милиционера, и следователя, и военного, любого другого человека – имеет абсолютно одинаковые последствия, социальные последствия, для нашего общества. Это тягчайшее преступление. Поэтому мне все-таки думается, что мы в таких словах должны быть крайне аккуратны, мы не можем делить преступления на те, которые заслуживают повышенного общественного внимания, пусть даже речь идет об известной личности, и на те, которые не заслуживают внимания. Потому что обратное ведет нас вот именно в тот тупик, о котором Вы сказали.

И еще одна вещь, на которую я тоже не могу не отреагировать, как человек, который довольно долго занимался правом, – бессмысленность обращений в суд. Понимаете, мы критикуем нашу судебную систему, Вы делаете это жестко – во многих случаях, наверное, вполне справедливо. Но я с этим в корне не могу согласиться. Потому что альтернативой обращения в суд что может быть: либо самосуд, что мы уже, как Вы понимаете, проходили неоднократно в истории нашего государства в разные периоды, либо обращение в партком. И то, и другое находится вдалеке от магистрального пути развития цивилизации. Поэтому при всем нашем самом, может быть, скептическом отношении к тем или иным правовым институтам, к тому, что мы все должны видеть, наверное, недостатки и в деятельности суда, мы должны все, включая и представленных здесь защитников прав граждан, стараться способствовать авторитету суда, даже если мы понимаем, что он несовершенен. Потому что все остальное – цивилизационный тупик.

Ну и третья вещь, она уже не в режиме ответа на то, что Вы говорили, а скорее в режиме комментария. Я бы хотел сказать, что мы и сегодня все, о чем будет говориться, естественно, обобщим. Я посмотрю Ваши обращения лично. Что же касается ряда наиболее резонансных вещей, то по ним уже работа ведется. В частности, это касается и центра поиска детей, и изменения законодательства, и некоторых других вопросов, которые Вы упоминали. По одной теме, по которой, действительно, обсуждение у нас шло, – это статус участников событий в августе прошлого года, конфликта с грузинскими вооруженными силами – я, действительно, такое поручение Правительству давал. Год этот, конечно, нелегкий, вы сами отлично понимаете, из-за кризиса. Тем не менее хотел бы вас проинформировать, что решение о приравнивании будет принято. Я перед приездом сюда разговаривал еще раз с Правительством, сказал, чтобы они все это сделали независимо оттого, что это потребует дополнительных денег. Так что эта тема будет закрыта, и закрыта в самое ближайшее время, потому что я помню наше обсуждение. Это действительно наш долг.

И по Кавказу. Я в целом считаю, что это, наверное, была бы неплохая идея – одну из встреч просто посвятить обсуждению ситуации на Кавказе. Я думаю, нам можно было бы даже расширить несколько наш состав и позвать некоторых наших коллег, которые непосредственно работают на Кавказе, чтобы они сами нам рассказали о том, как там дела, в чем они видят угрозы основные, хотя мы их, конечно, знаем отлично, но тем не менее просто чтобы информацию мы получили из первых уст.

А так спасибо Вам за Ваше подробное сообщение.

Пресс-служба Президента России

Версия для печати