Александр Сперкач: Путин уже мог бы ввести своего коня в состав любого органа власти РФ

«Результат «Единой России» (лично я неоригинально ожидал для неё 45–47%) никак не связан с доверием к чему-либо или кому-либо. Конечно, кроме Владимира Путина. Безусловно, его подключение на завершающем этапе кампании оказало бесценную поддержку партии власти. Но и этот фактор всё же являлся частным. Можно констатировать, что интерес Кремля к «Единой России», поугасший несколько лет назад, вновь возродился в условиях системного кризиса. Лошадей (вернее, медведей) на опасной переправе решили не менять. Что само по себе является позитивным сценарием с учётом рисков, связанных с надуманным изобретением «чего-нибудь новенького»: в России ни элиты, ни обыватели, запуганные призраком украинизации и тяжелыми воспоминаниями о 90-х, не в восторге от перспективы потери управляемости. Действительной или мнимой.

Другой составляющей успеха единороссов явилось то, что избиратель от прочих партий либо не ожидает вообще ничего, либо ожидает только худшего. В конце концов, недовольному гражданину в большинстве случаев ничто не мешало проголосовать за тот же ПАРНАС, или за более умеренное «Яблоко», или за любого рогатого, достаточно оппозиционного чёрта. В этом смысле минувшее электоральное действо воистину было вполне открытым и свободным. Локальные исключения тут только подтверждали общее федеральное правило. Гражданин не пожелал даже использовать любезно предоставленную ему возможность показать легитимную протестную фигу власть имущим, хотя последние для этого сделали, казалось, всё возможное и невозможное.

Действительно симптоматичным и грозным признаком явилось снижение явки. С 60,1% на прошлых выборах до 47,8%. Казалось бы, в тех же западных демократиях явка бывает куда скромнее. На это сейчас вполне резонно указывают многие политологи. Что за беда, если половина избирателей в России осталась дома? Однако резонансные внешне и внутриполитические события последних лет, появление в повестке принципиально важных социально-экономических вопросов, очевидное нахождение страны на распутье – все эти обстоятельства, по идее, должны были резко всколыхнуть электоральную активность, привлечь толпы заинтересованных граждан на штурм избирательных участков…

Тем не менее, вопреки объективным, казалось бы, факторам, «толпы граждан» предпочли проигнорировать выборы и дружно штурмовали только собственные диваны и огороды. То, что существующие политические партии не представляют интересы значительной части избирателей, пожалуй, является аксиомой. Было бы ошибкой обвинять эти партии в невнятной идеологии и мировоззрении, ибо ни того, ни другого у них просто нет – не дадено по разнарядке. Провалившийся ПАРНАС тут оказался почти единственным исключением, но его последовательная идейность вызывала вполне искреннее отвращение у подавляющего большинства избирателей.

Однако главная наметившаяся проблема не в этом, т. е. не столько в партиях, сколько в тех, кто призван за эти партии голосовать. Налицо глубочайшее разочарование многих граждан в парламентаризме как таковом. Их, конечно, интересуют принимаемые властями решения, но демократическим ли путем они принимаются или каким-нибудь другим, не имеет никакого значения. Далеко не случайна поэтому реинкарнация ЛДПР, организации по определению антипарламентской, построенной во всех смыслах исключительно вокруг одной персоны – Владимира Жириновского, чей личный ресурс уже давно был выработан. Но именно теперь, впервые с начала 90-х, вновь оказалась востребована привычная риторика либерал-демократов.

Все эти тенденции в совокупности, всё более ослабляя роль представительских органов в политической жизни России, создают объективные условия для дальнейшей персонификации власти. Вне зависимости от целей и желания самого Владимира Путина наиболее свободные и честные выборы подтвердили данную недемократическую тенденцию. Конечно, глупо проводить аналогии, как это порой делается, между его властью, властью Сталина, царской либо императорской. Их природа и наполнение абсолютно разные. Однако при большом желании Владимир Путин уже мог бы ввести своего коня в состав любого представительского органа Российской Федерации».