«…Как слезы первые любви»

Создается впечатление, что вместе с победой на выборах Владимир Путин обрел, впервые за 12 лет руководства страной, уверенность в народной любви и сам не остался равнодушен – отсюда и слезы «от ветра», и стихи Есенина, и столь странная, на первый взгляд, привязанность триумфатора к нижнетагильским рабочим.

В бесконечных дискуссиях о легитимности победы Путина и значении этого события для политической системы страны по какой-то причине оставлена без внимания тема внутренней эволюции лидера государства. А между тем этот личностный рост был заметен уже в ходе избирательной кампании, но особенно наглядно продемонстрирован победителем поздним вечером после выборов, на Манежной площади. Там собрались или, согласно оппозиционной терминологии, были свезены больше ста тысяч сторонников Путина. Вообще, надо заметить, что распространяемое в интернете видео с припаркованными автобусами как доказательством принудительной доставки людей на такие акции на самом деле ничего не доказывает. Детей, например, в летние лагеря тоже возят организованно, да еще с гаишным сопровождением – свидетельствует ли это о принуждении школьников к отдыху?

Впрочем, в данном случае важно не то, что народ вечером 4 марта в огромном количестве радовался победе Путина – искренне или не очень. Важно, что Путин испытывал счастье от ощущения народной поддержки, и его эмоции уж точно были неподдельными. Сам он, правда, объяснял потом, что слезы во время выступления с открытой сцены потекли от ветра. Было бы странно услышать от него другое – разведчики, как известно, не плачут.

Позже, когда Путин благодарил своих сторонников уже в избирательном штабе, эмоции все еще захлестывали. Полились через край стихами Есенина: «Я скажу: не надо рая / Дайте родину мою!» Не просто так читал, исполнял наказ безымянного избирателя, который на митинге 23 февраля, не удовлетворившись Лермонтовым в исполнении премьера, потребовал творчества певца рязанских раздолий.

В ночь после выборов Путин находился в состоянии победной эйфории, но при том заметно было, что он испытывал потребность в общении с простыми людьми, из глубинки. По видеосвязи он благодарил своих сторонников в разных регионах, но особенно тепло побеседовал с былинными уже, надежными как броня нижнетагильскими рабочими. Путин признался, что их поддержка не просто оказалась своевременной, но заставила его по-новому взглянуть на себя и свою предвыборную кампанию.

Так что же, образованный и в меру циничный избиратель-горожанин должен во все это верить? Принимать за чистую монету политическое шоу в американском стиле, умело адаптированное штабом Путина к российским условиям? И беспристрастно поразмыслив, нам придется ответить себе: да, верить. Американизированные выступления премьера в ходе минувшей кампании – энергичные, яркие, с размахивающей флажками массовкой – стали только оберткой, но содержание оказалось глубоко русским, легко читаемым «целевой аудиторией» и совершенно непонятным космополитичной «болотной» тусовке. Именно поэтому «креативные» оппозиционеры не поверили в искренность участников пропутинских митингов и вообще его сторонников, отсюда и презрительные клички.

Этот код распознавания «свой-чужой» содержится не только в текстах предвыборных выступлений Путина и цитируемых им стихах Лермонтова и Есенина, сильнее всего это передается на невербальном уровне. «Своим» Путин был, например, для военных, когда во время второй чеченской прилетел к ним на Новый год, когда лично награждал бойцов. Но и в первый, и во второй свой президентский срок он как-то эпизодически снисходил до народа, явно не чувствуя своей зависимости от него. Да и с чего бы – и в 2000-м, и в 2004-м он избирался в отсутствие реального политического противодействия. Народ нужен был в качестве электората, но говорить с ним по душам не было нужды – и без того голосовал как положено.

В ситуации же массового протеста Путину пришлось искать противовес оппозиции, и найти его он мог, разумеется, лишь в народе. Не стоит понимать этот термин примитивно, народ – это не только нижнетагильские рабочие и подобные им «люди труда». Это, по большому счету, все, кроме псевдолиберальной тусовки. Именно в эти три месяца между парламентскими и президентскими выборами Путин уяснил, насколько важна народная любовь и поддержка. Не партийная пропаганда, не чиновничья услужливая суета, а именно народная, идущая от сердца помощь. Похоже, что это стало для него настоящим откровением – никогда прежде он так не старался завоевать доверие простых людей.

Процент голосов, отданных Путину 4 марта, говорит о том, что большинство народа ему поверило, и этого простого факта не оспорить, сколько бы «каруселей» не разоблачили борцы за честные выборы. Лишь сейчас, после 12 лет руководства страной (и трех месяцев экстремальной предвыборной кампании), Путин обрел такой политический капитал, который, при умелом использовании, позволит ему переизбраться и в 2018-м. Есть ведь примеры Кастро или, скажем, Лукашенко – лидеров вполне авторитарных, но «вечных» в силу народной любви. Впрочем, сам Путин вряд ли захочет встать в этот ряд, а значит, в ближайшие шесть лет ему придется предъявить людям что-то более прозаическое, чем незабвенные строки Есенина.

Александр Старовойтов