Александр Карлин:

О том, как надо относиться к кризису; о том, что ностальгировать можно по-разному; о том, как стихия закаляет, – рассказал губернатор Алтайского края Александр Карлин в интервью «Алтайской правде».

– Из девяти с лишним лет на посту руководителя региона мне трудно выделить какой-то год в качестве самого сложного. Проще сказать, что не было легких лет. Но сейчас по крайней мере мы научились работать слаженно, противостоять любым нестандартным ситуациям, достойно преодолевать сложнейшие испытания (самый последний пример: грамотная ликвидация пожара на ТЭЦ-2 в краевой столице). В этой связи с содроганием вспоминаю первую после моего назначения в край зиму 2005-2006 годов. Чрезвычайно сложный был период. Стояли аномальные морозы, а система коммунального хозяйства находилась в состоянии более чем проблемном. Помню, приходилось за ночь несколько раз просыпаться, вызванивать оперативные службы, звонить в территории, интересоваться обстановкой… Вообще в первые годы было очень сложно. Детальное изучение положения дел в крае, определение потенциала территории, осознание наиболее актуальных, требующих незамедлительного решения проблем, выбор приоритетов, принятие документов стратегического характера – это серьезная, большая и кропотливая работа.

Непросто выстраивались мои отношения с бизнес-сообществом, с фермерами. У моих предшественников, кстати, отношения с фермерами были весьма и весьма напряженными. Скепсис, недоверие по отношению к власти отличали тех, кто работал на земле в качестве индивидуальных предпринимателей. Так что и на этом участке приходилось серьезно работать, выезжать на места: в районы, хозяйства…

2008, 2009, 2010 годы – это период мирового экономического кризиса. Очень трудное время.

– Ну, обычные жители края не особенно почувствовали на себе последствия мирового экономического кризиса.

– А может, в этом и заключается один из критериев эффективности работы власти – когда последствия кризисных явлений в экономике на себе человек катастрофическим образом не ощущает? Вместе с тем за эти годы, с 2008 по 2010-й, мы получили замедление темпов экономического развития, меньше смогли привлекать инвестиции в инфраструктуру, в реальный сектор. Это правда. Это было.

А 2012 год с его тотальной засухой? Все понимали, что последствия засухи нам предстояло преодолевать не один год. Поэтому язык не повернется назвать легким и 2013 год – когда мы поддерживали развитие животноводства с минимальным запасом кормов. Чтобы сохранить таким трудом восстановленное поголовье в крае, не потерять накопленный в животноводстве потенциал, приходилось банальную солому возить за сотни километров. Так что и 2012, и 2013 годы – это периоды беззаветной работы специалистов нашего сельского хозяйства: механизаторов, животноводов.

– И все же наводнение 2014 года, разрушившее жилища, школы и больницы, размывшее дороги и мосты, стало тяжелейшим испытанием для региона. Были у вас периоды отчаяния, паники, когда ситуация представлялась безвыходной?

– Это было жесточайшее испытание. Мало кто видел такие масштабы водной стихии, которые мы, жители Алтайского края, наблюдали в прошлом году на Оби, на ее притоках. Когда смотришь сверху, с вертолета, на водное пространство до линии горизонта, понимаешь, что это за силища, что она может натворить, осознаешь всю скромность возможностей человека. Большая вода – это действительно молчаливая сила, которая не считает нужным на что-то реагировать, давит мощью своей. Но все же люди понимали, что оснований для паники не было. Были веские причины всем отмобилизоваться. Панически воздевать руки к небу и уповать на силы небесные было бы неправильно.

Что должно остаться с нами из этого периода? Не воспоминания о трудностях, а опыт. И чем тяжелее пережитое, тем ценнее опыт. В этом смысле 2014 год можно назвать годом, который стал для нас серьезной школой совместной работы по преодолению стихийного бедствия. Конечно, были у нас примеры стихийных бедствий и до наводнения (тот же пожар в Новониколаевке и Бастане Михайловского района в 2010 году), но это все же локальные случаи.

Хочу добавить, что наводнение на Алтае наглядно и убедительно показало, что государство сегодня – это в целом очень эффективно работающий механизм, который гарантирует надежную защиту каждого человека в самых сложных ситуациях. В том, что мы не одиноки и нам помогает вся страна, мы удостоверились уже в первые часы и сутки после того, как стихия начала заявлять о себе. Для ликвидации последствий наводнения были привлечены все региональные подразделения МЧС, в том числе дислоцированные в Сибирском федеральном округе, а также из Дальнего Востока, из центра. Серьезную техническую и кадровую помощь направило сюда Министерство обороны, материальные ресурсы незамедлительно были предоставлены из государственного резерва… Мы все получили урок патриотизма – убедились в том, что живем в достойном государстве, которое не на словах заботится о своих гражданах.

У меня с самого начала было ощущение того, что мы победим стихию. Мы должны были победить – отстоять людей, защитить нашу инфраструктуру, социальные объекты. С другой стороны, максимально в короткие сроки восстановить все. В настоящее время практически все восстановлено – как будто и не было его, наводнения. Остались мостовые сооружения – будем завершать работы уже в этом году. На строительство мостов уже в текущем году край получил 680 млн. рублей. Федеральный центр в этом смысле абсолютно обязателен, и те ресурсы, которые нам были обещаны для восстановления инфраструктуры, государством выделяются, несмотря на все бюджетные сложности.

Вспомните: в прошлом году шли затяжные проливные дожди, что привело к резкому повышению уровня Бии, Катуни, Чарыша. С другой стороны, резкое потепление привело к интенсивному таянию снега в горах. Целый ряд неблагоприятных факторов. В этом году ситуация может развиваться по более спокойному сценарию. Но расслабляться поводов нет – в таком регионе живем. Запасы снега очень серьезные, превышают в целом ряде территорий края среднемноголетние показатели.

Мы со своей стороны все возможное делаем: прошлое лето в крае прошло под знаком берегоукрепительных работ, чистки русел рек в наиболее уязвимых территориях: Бийске, Солонешенском, Чарышском, Краснощековском районах. Для муниципальных властей уже в этом году несколько раз проводились учения. Уверен, что уроки грамотной работы усвоены: по предупреждению населения, по мобилизации местных сил и средств для эвакуации людей и животных, имущества, по обустройству пунктов временного размещения граждан.

Думаю, что и люди теперь станут правильно реагировать на наши предупредительные сигналы. На самом-то деле каждый на своем подворье может сделать очень многое, чтобы минимизировать вредные последствия от стихии. Понятно, что в прошлом году в верховьях Чарыша или Катуни ситуация развивалась за часы. Но ниже по течению – в Первомайском, Шелаболихинском, Каменском районах, в городе Камне – вода подошла к жилым строениям спустя несколько суток после того, как заявила о себе в верховьях. И у жителей была возможность что-то вывезти, какое-то имущество поднять на чердак. Но люди вели себя по-разному. Многие пренебрегали элементарными правилами, которым и обучать не нужно.

– Напряженная деятельность по ликвидации последствий наводнения в крае совпала со временем проведения предвыборной кампании. Вы сознавали, что любой просчет (не вовремя выплаченные деньги, нарушение оговоренных сроков) мог стоить доверия избирателей?

– Вообще-то, во время предвыборной кампании мы подводили итоги 9-летней работы. Конечно, это важно, чтобы и в последние перед выборами месяцы все шло хорошо, четко. Но согласитесь, что если бы 8 лет моего управления краем прошли под знаком безделья, разрухи, игнорирования интересов жителей, а потом в течение нескольких месяцев я бы стал демонстрировать суперактивность – это не решило бы ни одной политической задачи. С нашими жителями методом такого наскока действовать бесполезно. Может быть, они и любят яркие речи, эмоциональные выступления, но когда дело доходит до выбора, предпочтение отдается оценке реально проделанной работы.

В течение первых 8 месяцев 2014 года объехать все территории Алтайского края. Что и сделал. Ни один район или город не был забыт. Это практика моей работы. (Показывает блокнот.) Есть специальный блокнотик, куда я фиксирую все свои поездки. Я начал его вести в середине мая 2011 года. Смотрим: с 17 мая до последних чисел декабря в том же году я выезжал в районы 57 раз. И до мая, думаю, не менее 25 раз. (Листает блокнот.) В 2012 году было 69 командировок... В 2013-м – 72. В 2014 году до выборов я выезжал в территории края 122 раза. Но и после выборов продолжал ездить – вот, 11 командировок.

И это поездки только внутри края. Я не беру в расчет командировки в Москву, в другие регионы Сибири, в Казахстан.

Отдаю себе полный отчет в том, что общаться с людьми просто необходимо. Сознательно иду на это, стараюсь не замыкать общение на так называемых местных элитах: руководителях, политическом сообществе. Для меня очень интересно и ценно знать мнение простого человека – как он воспринимает происходящее в крае, как оценивает. Да, доверия добиться нелегко, но тем не менее нередко люди раскрываются. И подавляющее большинство наших людей искренне желают меняться к лучшему, стремятся к тому, чтобы и край развивался, и вопросы решались. Чтобы жизнь становилась лучше. Иногда замечаю какие-то позитивные явления в одной части края, предлагаю воспользоваться этим опытом в других территориях. Люди ведь не всегда имеют возможность поездить, посмотреть, сравнить. С другой стороны, когда земляки видят первого руководителя края у себя в своем небольшом селе, в школе, на ферме, в поле, это дает им серьезный информационный импульс, что их работа важна, они не забыты, власть заботится о них.

У меня не обещания были, а конкретная программа. После многочисленных обсуждений она трансформировалась в программу «14 шагов к успеху Алтая», она опубликована, я от нее не отказываюсь. Программа «14 шагов к успеху» продолжает оставаться актуальной. Другое дело, что мы можем поменять приоритеты с учетом текущей ситуации. Сегодня в первую очередь в крае актуальна тема импортозамещения, увеличения производства продовольствия. В настоящее время мы говорим о том, что крупные инвестиционные проекты, требующие большого количества средств, в течение ближайшего времени реализованы быть не могут. Но с повестки дня мы их не снимаем! Так что я далек от мысли, что сегодняшняя экономическая ситуация дает нам право программу дезавуировать, отказаться от нее, сославшись на изменившиеся условия. И сказать, что мы будем решать другие задачи другими средствами.

Сегодня Россия переживает сложный период. Неблагоприятно сложились и внешнеполитические, и экономические факторы. И мы, будучи неотъемлемой частью страны, решаем комплекс очень серьезных системных проблем. Мы не ищем оригинального для Алтайского края пути выхода из кризиса – какую-то дорогу, которую еще никто не знает, а мы по ней выйдем к счастью. Да, у нашего региона есть отличия: сырьевая составляющая в экономике края минимальна. Наличие аграрного сектора и большое количество сельского населения помогают самые острые проблемы не ощутить первыми из российских регионов. Но и нам предстоит очень большая, напряженная работа. Любой кризис может быть преодолен только трудом. Не получится его перележать на диване, переплакать.

– В кризисную пору люди, как правило, начинают ностальгировать по советским временам, главным достоинством которых была социальная защищенность граждан. Тогда, мол, государство позволяло людям уверенно смотреть в завтрашний день – без страха быть сокращенным, остаться без куска хлеба… Вы как к этому относитесь?

– Ностальгировать можно по-разному. Можно выхватывать из общего фактического ряда какие-то стороны, элементы той жизни и жонглировать ими в угоду сегодняшним политическим интересам и задачам. Например, говорить о том, что тогда всем был обеспечен доступ к высшему образованию. Это правда и неправда. Правда, что все имели формальное право пытаться поступить в вуз. Но правда и то, что реально поступали в вузы несколько человек из выпускного класса. А сегодня мест в высших учебных заведениях чуть ли не больше, чем самих выпускников школ!

Можно было с точностью предсказать, что стипендия студента в 25 рублей будет неизменной в течение всего периода обучения, если «неуд» не схватишь. Этих денег не хватало даже на питание. И можно было абсолютно точно предположить, что студенту нужно будет работать. Потому что семьи в те времена, как правило, не могли серьезно помогать деньгами своему обучающемуся чаду. Ваш покорный слуга сколько лет в вузе учился, столько и работал. Притом что стипендия у нас была приличная, самая высокая на то время в вузах – 45 рублей. 60 рублей к стипендии ежемесячно я зарабатывал в качестве серьезного специалиста, сторожа-дворника в детском саду.

Большая часть моих соотечественников могла на несколько лет вперед просчитать свою заработную плату. И спланировать ее до копейки. Те, кто ностальгирует по советским временам, могут вспомнить, сколько лет нужно было копить на автомобиль… Сегодня многие не очень одобрительно высказываются об ипотеке. А я напомню: разве намного отличалась от ипотеки такая форма решения жилищных потребностей, как жилищный кооператив в советское время? Это еще более тяжелое финансовое ярмо. Притом что деньги сейчас за ипотеку платят, уже живя в квартире, пользуясь ею, воспитывая в надлежащих условиях своих детей. А тогда нужно было эти деньги вырывать из семейного бюджета и заниматься накоплением, реально не поселившись в квартиру. В дом, который еще в титульных списках значился и много лет строился.

Еще один аспект. Мы говорим, что должны больше средств выделять на школьное питание. Когда я учился в школе, у нас тоже было школьное питание. Оно состояло из стакана подслащенного чая и куска белого хлеба. И считалось, что это очень приличное подспорье. Я, конечно, не молодой человек, но и не такой уж древний: в школу пошел в 1958 году. У нас уже спутники летали на орбите, а школьников кормили чаем с хлебом.

Было такое постановление Совета Министров № 334, согласно которому при увольнении с работы по собственному желанию либо за нарушение трудовой дисциплины те, кто проживал в квартирах ведомственного жилого фонда предприятий отраслей народного хозяйства, надлежали выселению без предоставления другого жилья. К такому жилому фонду относилось все жилье совхозов. Это социалистические реалии.

– Ну хорошо, а насколько крепкие социальные гарантии у государства сегодняшнего? Как быть людям, предприятия которых терпят временные трудности? Оградит ли государство своих жителей от высоких тарифов за коммунальные услуги?

– Такого серьезного комплекса системной социальной поддержки людей, который работает в государстве сегодня, не было на всем протяжении 20 века. В Алтайском крае осуществляется около 60 видов социальных выплат. Ни одной меры поддержки мы не сократили, часть проиндексировали. Что касается тарифов на коммунальные услуги. Во-первых, сами тарифы находятся под жестким контролем государства. Во-вторых, мы по 4 млрд. рублей ежегодно направляем в качестве субсидий на оплату жилищно-коммунальных услуг федеральным и краевым льготникам. В прошлом году из федерального бюджета наши льготные категории граждан получили 1 млрд. субсидий. Краевые льготники получили 3 млрд. рублей из краевого бюджета.

Все существующие в регионе формы поддержки многодетных семей сохранены в полном объеме. Это и денежные выплаты, и пособия, и региональный материнский капитал, и компенсации семьям, имеющим троих и более детей, и обеспечение бесплатными лекарственными препаратами, и оплата полной стоимости путевок в оздоровительные лагеря, и предоставление земельных участков многодетным семьям, и компенсация части расходов при оформлении ипотечного кредита.

Сегодня мы ощущаем в динамике рождаемости последствия «демографической лагуны» середины 1990 годов. Тогда количество рождений снизилось почти наполовину от уровня конца советского периода. И сегодня эти молодые люди создают семьи и рожают первого-второго ребенка. Отсюда актуальность проблемы многодетных семей и их особой поддержки. Повторюсь, что из всего списка дополнительных мер, касающихся стимулирования рождаемости, не был исключен ни один пункт.

– Сохранятся ли в этом году приоритетные направления поддержки сельхозтоваропроизводителей?

– Поддержка уже поступает. И, несмотря на сложный бюджетный период, ее объем не сокращен. В 2014 году агропромышленному комплексу края было выделено свыше 5 млрд. рублей. В этом году господдержка будет не менее достойной. Отрадно, что в течение последних двух лет государство направляет нашим крестьянам «несвязанные деньги» на один гектар посевной площади двумя траншами – перед началом посевной и уборочной кампаний. Первый транш федеральных средств хозяйства края получают уже в этом месяце. Кроме того, краю выделяются средства на реализацию значимых региональных экономических программ, предусматривающих проведение работ по мелиорации, улучшению сортового состава в растениеводстве. Очень интересной и востребованной оказалась для региона поддержка начинающих фермеров и семейных фермерских хозяйств, которые специализируются на племенном и мясном животноводстве. По этим направлениям мы получаем самый крупный объем помощи в стране. На правительственном уровне мы добились выделения поддержки на производство молока не только высшего, но и первого сорта. Ни на йоту не свернута госпрограмма «Устойчивое развитие сельских территорий».

– А как насчет импортозамещения в туризме? Сможет ли Алтайский край стать в этом году достойной альтернативой зарубежным курортам?

– Я бы не говорил о прямом импортозамещении туристских услуг. Даже если человек имеет тягу к путешествиям, пусть он съездит в Турцию или Египет. Для нас на самом деле ничего страшного не произойдет. Если у человека вырабатывается привычка цивилизованно проводить свой отпуск, он все равно приедет к нам. Мы в этом смысле ведем себя достаточно грамотно. Информационный фон вокруг Алтайского края сегодня такой, что многие задаются вопросом: ну как же так, сегодня так много и хорошо говорят об Алтайском крае, а я там еще не был? Такой турист в конце концов будет наш. Поэтому я бы не рассматривал явления внутреннего и выездного туризма как конкурирующие темы. Они, напротив, взаимодополняющие. Тот, кто привык культурно проводить отпуск, рано или поздно воспользуется возможностью отдохнуть и на Алтае.

Туризм для нас сегодня один из важнейших секторов краевой экономики, востребованный временем. Все необходимые ресурсы для дальнейшего развития туризма есть – и природа, и уникальное историческое наследие, и экологическая чистота продуктов питания. Мы обеспечены не только природными, но и финансовыми ресурсами на эти цели: в федеральную программу развития внутреннего и въездного туризма в России (до 2018 года) включены сразу три наших проекта туристских кластеров: «Белокуриха», «Золотые ворота» и «Барнаул – горнозаводской город». Ни один регион России не вошел в эту ФЦП с таким количеством объектов.

Сегодня мы в тройке российских регионов-лидеров в развитии санаторно-курортного дела, имеем подтвержденное экспертным сообществом звание лучшего региона для путешествий по России, а уж в разнообразии видов туризма нам вообще нет равных. Помимо традиционных – спортивного, познавательного, историко-культурного, оздоровительного – в регионе набирают обороты гастрономический, событийный, паломнический, агротуризм. Новые интересные объекты появляются не только в туристически раскрученных районах с наработанной репутацией (таких как Алтайский, Бийский, Смоленский), но и в тех, где еще несколько лет назад о развитии туризма всерьез даже не задумывались. К примеру, в Залесовском, Заринском, Тальменском районах края появляются недорогие туристические объекты.

Мы добились главного: Алтайский край вызывает у потенциальных туристов позитивные ассоциации и доброжелательный интерес. Это необходимый базис для дальнейшего развития в качестве туристического региона.

– Вы неоднократно с гордостью отмечали, что бюджет Алтайского края почти не имеет задолженности по кредитам. Чем это хорошо для региона?

– Хорошо тем, что мы не несем никаких расходов на обслуживание кредитов. У края очень достойная кредитная история. На фоне высокой закредитованности регионов России (консолидированный долг всех регионов страны составляет около 2 трлн. рублей) объем внутреннего долга Алтайского края самый низкий. Совокупно он составляет 2 млрд. рублей. Мы практически не тратим средства на обслуживание внутреннего долга. У нас нет коммерческих долгов, мы не выпускали региональные ценные долговые облигации. Вместо обслуживания кредитов деньги направляются на реализацию социальных программ, на строительство дорог, школ, детских садиков, объектов культуры… В 2015 году сдадим в эксплуатацию новую школу в селе Солоновка Новичихинского района, современный лечебно-диагностический корпус онкологического центра «Надежда», завершим первую очередь краевого противотуберкулезного диспансера. Продолжатся работы по строительству регионального перинатального центра, возведению здания Государственного художественного музея. Еще раз напомню, что бюджет-2015 сверстан с сохранением всего объема социальных обязательств.

Как вы думаете, могли бы мы позволить себе так развиваться при высоком уровне государственного долга? Пословицу знаете такую: берешь взаймы – дойдешь до сумы? Так вот Алтайскому краю данная ситуация не грозит!

Страшиться никаких угроз не стоит – это деморализует. Но относиться к ним реалистично мы просто обязаны. Тогда и будем во всеоружии.

Мы обязательно пробьемся – если не будем опускать рук, если будем решать проблемы, а не смаковать их. Если не разучимся искренне радоваться чужому успеху, не потеряем способности жить, руководствуясь вечными категориями патриотизма, нравственности. Я уверен, что у нас получится.

Беседовала Тина Копейкина, «Алтайская правда»