Чрезвычайный президент

Насколько Путин, опостылевший либеральной интеллигенции, нужен России, в полной мере становится ясно в трагические дни, когда он десантируется с вертолета в очередном сгоревшем или смытом наводнением поселке и делает то, что не смогла сделать армия чиновников. Оппозиция не врет – страна авторитарно управляется одним человеком, но вряд ли выжившие жители Крымска хотят, чтобы было по-другому.

Из кубанской катастрофы можно сделать два вывода. Во-первых, созданная Сергеем Шойгу хваленая система МЧС оказалась неспособной справиться с наводнением районного масштаба. Разгребать завалы и доставать из-под них трупы наши спасатели научились, а вот предотвращать беду, то есть собственно спасать, как выяснилось, – нет. Убогая система оповещения о ЧС, существовавшая в Крымске, никого оповестить не могла, но это до наводнения никого и не волновало. Действия МЧС по ликвидации последствий катастрофического ливня тоже вызывают вопросы.

Во-вторых, следует признать, что созданная за годы путинского правления чиновничья вертикаль, которая так четко работает на выборах, в чрезвычайной ситуации превращается в ельцинскую загогулину и перестает отвечать своему основному назначению – неукоснительно исполнять на местах передаваемые сверху решения.

И если сразу после наводнения Владимир Путин прилетел в Крымск во многом из этических соображений, поскольку глава государства обязан побывать на месте трагедии, то повторная его поездка носила отнюдь не имиджевый характер. Да, и в этот раз Путин делал то, чего от него ждал народ – успокаивал, обещал, разбирался, грозил чиновникам. И все же было заметно, что президент неприятно удивлен беспомощностью многочисленных чиновников и раздражен их глухотой к людскому горю.

На заседании Госсовета Путин заявляет о своем недовольстве действиями властей всех уровней по ликвидации последствий стихийного бедствия. А к народу обращается напрямую, через газету – как бы подчеркивая, что в который уже раз лично решает проблемы простых людей, не надеясь на губернатора, глав районов и прочих чиновников. С жителями Кубани Путин говорит на понятном языке, говорит о том, что их сейчас волнует больше всего: и о «тяжелом, невосполнимом», и о бесплатном новом жилье, которое дадут вместо разрушенного водой. Подписывается символично - «Ваш Владимир Путин».

В другой ситуации это выглядело бы неумелым заигрыванием с народом, но только не сейчас. Для переживших потоп жителей Крымска Путин, разумеется, «наш», а вот многочисленные местные чиновники, вплоть до губернатора – «не наши». Фортуна изменчива - весьма популярный и бывший на хорошем счету у Кремля глава Кубани Александр Ткачев в одночасье оказался под перекрестным огнем: мало того, что им недоволен президент, так еще и жители родного края критикуют.

Снимут Ткачева или оставят – вопрос, в сущности, пустой, и по-настоящему он волнует только самого губернатора. От смены регионального начальника жизнь на Кубани, как и в любом другом краю, не изменится, потому что Путин был и остается, а на нем вся страна. С точки зрения оппозиции – это авторитарное правление, но выжившие жители Крымска вряд ли бросаются такими словами. И вряд ли они недовольны тем, что Путин прилетел на вертолете, пообещал родственникам погибших по 2 млн. рублей, а виновным в несвоевременном оповещении населения – суровое наказание, и пригнал 5 тыс. военных для приведения города в порядок.

Да и оппозиции пора бы задуматься – а может, не так уж и плохо, что страной управляет авторитарный Путин, ведь без него ни одну серьезную проблему решить не могут. Разумеется, от президентских вертолетных десантов в регионы жестоко страдают принципы демократии и федерализма, зато чуть легче становится людям, не оставленным после пожара или наводнения наедине со своей бедой и местным губернатором.

Александр Егоров