Россия в нарезке

Принуждая национальные республики к отказу от президентских должностей, федеральный центр словно не видит главной опасности – унаследованного от СССР национально-территориального принципа, который обрекает страну на распад.

В Кремле обеспокоены нежеланием Татарстана отказываться от президентского статуса высшего должностного лица республики. Во главе Башкирии тоже пока президент, однако вопрос о смене наименования должности там практически решен, споры идут лишь о том, как теперь называть республиканского руководителя. Разумеется, не обходится без восточной экзотики. А вот Татарстану не нужен ни хаким, ни эмир, там дорожат наименованием «президент».

Однако дело вовсе не в желании республиканских элит, а в требовании федерального закона, согласно которому, напомним, до 1 января 2015 года в названиях должностей первых лиц субъектов РФ не должно остаться слова «президент». Во всех национальных республиках, где было такое понятие, требование выполнили или, как в Башкирии, выполняют, лишь татарские законодатели даже не приступали к работе. В администрации президента (настоящего, российского) видят это и вежливо напоминают Казани про «дура лекс».

Напоминают именно что вежливо, осторожно, ибо боятся усиления татарского национализма. Не только маргинального и экстремистского, который обретает себя в поджогах православных церквей и проповеди радикального ислама, но и национализма «просвещенного», который фактически является идеологией республиканской элиты. Разумеется, официально об этом нигде не говорится, но достаточно открыть конституцию Татарстана, чтобы понять, что она является по сути квинтэссенцией татарского политического национализма: «Республика Татарстан – демократическое правовое государство…», «Носителем суверенитета и единственным источником власти в Республике Татарстан является ее многонациональный народ», «Государственными языками в Республике Татарстан являются равноправные татарский и русский языки», «Республика Татарстан имеет свое гражданство». Подчеркнем, речь идет именно о политическом национализме, то есть о непреодолимом желании татарской элиты обрести политическую субъектность. Особенно ярко претензию на государственность отражает такой перл из статьи 15 местной конституции: «Республика Татарстан отвергает насилие и войну как средство разрешения споров между государствами и народами». Государства и народы облегченно вздохнули…

А вот как в основном законе РТ обозначен глава этого не самого крупного субъекта Российской Федерации: «Президент Республики Татарстан является главой государства, высшим должностным лицом Республики Татарстан». Им, кстати, может быть избран только «гражданин в Республике Татарстан не моложе тридцати лет, обладающий избирательным правом и владеющий государственными языками Республики Татарстан». За витиеватой и несколько безграмотной формулировкой скрывается понятное желание отсечь от власти всякого нетатарина.

В общем, достаточно полистать конституцию республики, чтобы понять, почему требование отказа от президентства столь болезненно для Татарстана и почему, с другой стороны, столь деликатна в этом вопросе федеральная власть. Стоит немного перегнуть палку - и Казань может запросто отменить статью 15. Что тогда делать?

Но в каждой шутке лишь доля шутки, и в Кремле, конечно, хорошо знают, насколько активно радикальный ислам проникает в Поволжье и как легко он может быть поставлен на службу воинствующему сепаратизму. Поэтому стараются не будить лихо, предпочитают договариваться с властями республики.

Российская Федерация – это вообще государство, в котором все со всеми договариваются, хотя на днях 20-летие Конституции отпраздновали. Но как раз она и является, как это ни странно, главной причиной того, что «национальные традиции» и прочие абстрактные понятия у нас имеют безусловный приоритет перед законом. В статье 5 Основного закона сказано, что «Российская Федерация состоит из республик, краев, областей…» и т.д., но только республики обладают статусом государства и собственной конституцией. Также они имеют право устанавливать свой государственный язык. Вопреки утверждению о равноправии субъектов РФ, главный документ страны по факту ставит национальные республики в привилегированное положение по отношению к областям и краям. Но если руководитель Татарстана, в соответствии не только с местной, но и российской Конституцией, является главой «государства», то отчего же ему не именоваться президентом? Тем более что, в отличие от любой «русской» области, республики в России обладают суверенитетом, который федеральным центром не оспаривается.

С этими республиканскими суверенитетами тоже все непросто. Абсурдное для административной единицы независимого государства понятие появилось как результат ельцинского: «Берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить». Безумно щедрый был жест, если задуматься. У руководства советских еще автономных республик, вероятно, присутствовала лишь инстинктивно-националистическая мотивация, поскольку разумное начало здесь не просматривается. В итоге все эти АССР - Татарская, Удмуртская, Бурятская, Калмыцкая и пр., а также примкнувший к ним Чукотский автономный округ провозгласили государственный суверенитет. До отправки послов в Америку и постпредов в ООН и НАТО дело не дошло, поскольку без федерального центра эти «суверенные государства» были абсолютно недееспособны. Но декларативная независимость сохранилась, и опасная двусмысленность была закреплена в Конституции 93-го года, установившей возможность заключения договоров о разграничении полномочий между федеральным центром и субъектами РФ.

Впоследствии Конституционный суд формально снял противоречие, постановив, в частности, что «суверенитет Российской Федерации, в силу Конституции Российской Федерации, исключает существование двух уровней суверенных властей, находящихся в единой системе государственной власти, которые обладали бы верховенством и независимостью, то есть не допускает суверенитета ни республик, ни иных субъектов Российской Федерации». Но в РФ, как уже было сказано, «национальные традиции», а на самом деле амбиции республиканских элит, значат больше, чем закон. Поэтому и КС вынужден был выкручиваться: использование в Основном законе применительно к республикам понятия «государство» не означает признание за ними суверенитета, «а лишь отражает определенные особенности их конституционно-правового статуса, связанные с факторами исторического, национального и иного характера» (постановление от 7 июня 2000 года).

По мере того как федеральный центр усиливался, национальные республики теряли самостоятельность. Этому способствовала и отмена выборов глав регионов, позволившая безболезненно удалить из власти татарского и башкирского президентов - Шаймиева и Рахимова, заменив их более лояльными руководителями. Однако в Татарстане Шаймиев сохранил определенное влияние, да и действующий глава республики Рустам Минниханов так же последовательно, как его предшественник, хотя и менее вызывающе, отстаивает татарскую исключительность в отношениях с федеральным центром. Восстановленные всеобщие выборы позволяют Минниханову в 2015 году почти гарантированно избраться, тем самым повысив собственную легитимность. А когда ты всенародно избранный президент республики, а не назначенный Кремлем, то и с Кремлем ты можешь разговаривать гораздо более уверенно.

Возможно, план у властей Татарстана именно такой, поэтому и не спешат они исполнять федеральный закон. Разумеется, Путин может пойти на принцип и просто не пустить строптивого главу республики на новый срок. Но это ведь, не будем забывать, не простой губернатор, и руководит он очень непростым регионом. Вот сейчас дикая смесь из радикального татарского национализма и исламского фундаментализма вроде бы под контролем – экстремистов понемногу отлавливают, официальный ислам в Татарстане демонстрирует миролюбие и терпимость. Но все ведь может измениться в один момент, нет?

Самый простой выход в этой ситуации – не дожимать республику, заставляя отказаться от президентства. Ну и пусть будет в Татарстане единственный в России региональный президент, главное, чтоб миру - мир. Такое решение, действительно, напрашивается, именно оно, возможно, и будет принято Кремлем. Но ведь это именно та логика, которая сделала главу Чечни фактически неподконтрольным центру. Разумеется, дело не в наименовании должности, ведь Рамзан Кадыров как раз и предложил не называть глав республик президентами и первым сменил «титул». Однако ценой показной лояльности (которую он умело демонстрирует по разным поводам) Кадыров добился того, что у себя в республике он не то что президент – царь и бог. В Татарстане независимость понимают по-другому, через атрибуты государственности: суверенитет, конституцию, президентство. В том и другом случае страна получает один результат – мину замедленного действия в виде латентного сепаратизма.

Сепаратизм, как известно, – это стремление этнического или религиозного меньшинства, компактно проживающего на определенной территории, отделиться от большинства, чтобы создать свое государство. Реже встречается сепаратизм большинства, не желающего больше жить под одной крышей с меньшинством – «Хватит кормить Кавказ!». В любом случае сепаратизм, в отличие от банальной межнациональной или межконфессиональной розни, предполагает наличие границ, реальных или условных, по которым идет размежевание. Нельзя «выселять и отделять» неизвестно куда, как нельзя и отделиться в пустоту. Если границы, разделяющие народы одного государства, существуют не только в головах, но и на административных картах, задача размежевания значительно упрощается. А если «национальные квартиры» имеют еще и большинство атрибутов суверенного государства – в этом случае распад государства становится вопросом времени.

В Чечне сегодня есть все, кроме национальной валюты, даже собственная армия (которая формально числится по ведомству МВД), в Татарстане нет республиканской гвардии, но есть запасы углеводородов, а также строившаяся всем Советским Союзом нефтехимическая и автомобильная промышленность. Кстати, не стоит забывать, что национально-территориальный принцип деления страны был введен также советской властью, при царях не было никакого Татарстана, а была мирная Казанская губерния. Большевики, разрушив «тюрьму народов», создали «национальные квартиры» для всех, кроме русских. В конце 80-х обладавшие всеми признаками государства союзные республики, как известно, одна за другой начали покидать уже советскую «тюрьму народов». Покинули даже те, в которых не было организованного сепаратизма, например, республики Средней Азии. Россия в отношении административно-территориального деления – это маленький СССР и, подобно Советскому Союзу, РФ скрепляется двумя факторами: военной силой и временной экономической выгодой.

Да, сегодня опасность сепаратизма национальных республик выглядит преувеличенной, а сепаратистские взгляды открыто высказывают только некоторые русские националисты. Но ведь это потому, что, во-первых, у власти авторитарный Путин, способный в критической ситуации на крайние меры (все еще помнят, как выглядел Грозный после того, как его штурмом взяли федеральные силы), а во-вторых, национальным республикам (в первую очередь кавказским) пока выгодно быть в составе России. При этом надо понимать, что сепаратизм необязательно реализуется в форме юридического обособления, он может существовать в паразитической форме, как нынешняя Чечня, которая все берет у федерального центра, но ничего ему не должна. Однако если во главе России окажется человек слабый и болтливый, как Горбачев, а экономика продолжит стагнировать, центробежные процессы резко усилятся и перейдут из латентной формы в открытую. В ситуации экономического кризиса первыми попытаются отделиться как раз богатые республики, такие как Татарстан.

Но по большому счету нет никакого смысла пытаться просчитать, в какой экономической или социально-политической ситуации Россия может получить взрыв сепаратизма. История СССР учит нас, что при сохранении порочного национально-территориального деления страны она вновь неизбежно развалится. Возможно, очередная геополитическая катастрофа даже необходима, чтобы на этом русско-советско-российском пространстве государство возродилось в более естественном и жизнеспособном виде.

Глеб Александров