«Эксперт»: тень междоусобицы

Амбиции чеченского лидера и нежелание федерального центра выстраивать систему сдержек и противовесов могут привести к новой эскалации конфликта на Кавказе.

4 июля милиционеры Ачхой-Мартановского РОВД Чечни ехали в Ингушетию для участия в совместной спецоперации. На территории Сунженского района Ингушетии колонна из четырех УАЗов была обстреляна из гранатометов и крупнокалиберного пулемета. В результате девять милиционеров погибли, еще десять оказались в госпитале с ранениями различной степени тяжести.

Поскольку спецоперация, в которой должны были принять участие чеченские силовики, была совместной, данные о проведении контртеррористических мероприятий и силах, которые должны принять в них участие, были и в Чечне, и в Ингушетии. Зная время и место, нетрудно рассчитать параметры засады (обе республики бедны дорожной сетью, поэтому из одного населенного пункта в другой зачастую можно проехать лишь по одной дороге). Участники засады знали о месте и времени прохождения колонны задолго до ее выезда, поскольку успели доставить к месту проведения даже крупнокалиберный пулемет.

Информация о передвижении силовиков и раньше не являлась тайной. Но засады чаще всего поджидали силовиков, командированных из других регионов России, то есть людей пришлых. Убийства «своих» обычно носят адресный характер и связаны с кровной местью. Гибнут, как правило, один-два человека. На этот раз чеченских милиционеров убивали массово. И участники засады не опасались последствий, что почти исключает участие чеченских боевиков.

Расстрел из крупнокалиберного пулемета (по некоторым данным, он был не один) – еще один не характерный для партизанской войны штрих. Вес пулемета превышает 40 кг (плюс боеприпасы), для переноски пулемета и минимального количества боеприпасов нужно не менее четырех-пяти человек (станок, сам пулемет и несколько лент с патронами по 9 кг каждая). Для боевиков, обитающих в лесах, мобильность – залог выживания. Тяжелые образцы вооружений – обуза, не позволяющая быстро организовать засаду или уйти с места проведения теракта. До расстрела колонны чеченских милиционеров крупнокалиберные пулеметы не фигурировали в качестве вооружения боевиков, они практически не числятся среди изъятого у них оружия.

Поиск нападавших был организован незамедлительно. Рамзан Кадыров пообещал, что все причастные к теракту «найдут свою смерть в этом лесу». Однако выполнить обещание чеченский президент так и не смог – никого не поймали. А значит, боевики имели хорошо подготовленную схему отхода. Собеседники «Эксперта» из силовых органов высказывают два предположения: либо боевики проживают недалеко от места нападения по документам, не вызывающим вопросов у местных правоохранительных органов (то есть являются местными жителями), либо они были обеспечены транспортом и документами, которые позволили им беспрепятственно передвигаться по республике, в которой активно ищут людей, покушавшихся на президента. В этом случае группа должна быть замаскирована под воинское подразделение, поскольку крупнокалиберный пулемет личным табельным оружием не является.

Наличие упредительной информации, документов и возможности беспрепятственного передвижения по республике может означать, что подготовка засады не обошлась без представителей силовых ведомств Ингушетии.

Настороженность, а порой и откровенная враждебность ингушей к чеченским силовикам имеет несколько причин. Граница между республиками до сих пор не лимитирована. В Ингушетии сильна боязнь нового объединения с Чечней в единый субъект федерации, руководство которым после ранения Юнус-Бека Евкурова неизбежно достанется амбициозному чеченскому лидеру. Кроме того, в Ингушетии справедливо опасаются, что чеченские силовики, проводя контртеррористические мероприятия на территории республики, не будут связаны родовыми и общественными ограничениями, хотя бы отчасти сдерживающими их в Чечне.

Рамзан Кадыров демонстрирует политические амбиции, откровенно пугающие соседей. Во время его встречи с Дмитрием Медведевым, прошедшей сразу после покушения на президента Ингушетии, речь шла о том, что контртеррористические мероприятия сворачивать не стоит. «Я надеюсь, что эта работа будет, как и велась вами, вестись в прежнем и даже усиленном режиме», – заявил президент РФ. Чеченский лидер трактовал эти слова как указание лично возглавить борьбу с терроризмом на всем Северном Кавказе. «Поставленную Верховным главнокомандующим задачу (борьбу с боевиками) мы выполним», – сказал в своем интервью чеченский президент. Отсутствие каких-либо разъяснений из Москвы и сам Кадыров, и главы соседних регионов рассматривают как молчаливую поддержку амбиций чеченского лидера. Не стоит исключать, что политические устремления Кадырова и стали причиной крупных жертв среди чеченских милиционеров.

Впрочем, чеченский президент быстро ответил на удар по своей репутации. Через три дня после нападения на милиционеров он заявил о поимке «министра обороны Ичкерии» Рустема Махаури и нескольких боевиков. По словам Кадырова, «задержанные уже дают признательные показания в совершении тяжких преступлений». Имя Махаури ранее упоминалось в связи с расстрелами нескольких русских, цыганских и корейских семей в Ингушетии в 2007−м и 2008 году.

Российские политики именуют террористов бандподпольем. С одной стороны, это не вполне точно, поскольку идейных исламистов неверно ассоциировать с простыми уголовниками. Но, с другой стороны, немало вооруженных нападений в Ингушетии, скорее всего, совершают обычные бандитские группировки а-ля 90−е, обладающие автоматическим оружием и боевым опытом. Основным источником дохода этих ОПГ служит вымогательство. Чиновник, «осваивающий» бюджетные поступления, должен платить определенный процент сложившимся кланам. В противном случае он рискует получить привычные для российских бизнесменов середины 90−х проблемы в виде сожженной машины или дома. К слову, в минувший четверг в Ингушетии был совершен очередной «теракт». Группа боевиков обстреляла здание кирпичного завода в селении Яндаре Назрановского района. Обстрел велся из гранатомета и автоматов. Инцидент произошел в 0.20 по московскому времени, поэтому никто не пострадал. Стрелки уехали на черном «мерседесе». А до этого в Ингушетии регулярно горели автозаправки.

Федеральный центр до начала экономического кризиса предпочитал «умиротворять» кавказские республики массированными финансовыми вливаниями. Контроль над этими финансовыми потоками возлагался на местные власти.

Результатом бесконтрольного «финансирования» стало резкое расслоение общества. Повальная безработица с одной стороны и показательная роскошь с другой. Появление третьей стороны, требующей своей доли финансирования под угрозой автомата, стало закономерным продолжением политики «освоения» финансовых потоков.

Экономический кризис внес свои коррективы в финансовые планы участников процесса. «Бюджеты регионов Северного Кавказа в этом году сократили на 20 процентов и более. Не исключено, что участившиеся теракты – попытка увеличить приток бюджетных денег под угрозой обострения ситуации», – говорит руководитель центра «СК-Стратегия» Абдулла Истамулов.

Одним из решений кавказской проблемы является создание сколько-нибудь работоспособной экономики, позволяющей этим, ныне дотационным, регионам зарабатывать самостоятельно. Впрочем, необходимость создания работоспособных производств повлечет за собой проблемы подготовки кадров и инфраструктуры. Однако никаких действий, направленных на то, чтобы перевести Кавказ на режим самоокупаемости, со стороны Москвы не видно. По-видимому, чиновники опасаются нового витка сепаратистских настроений. Впрочем, неспособность коренным образом изменить ситуацию в регионе неизбежно приведет к тому же результату. Кремлю придется выбирать между системными преобразованиями и постоянной эскалацией конфликта.

Максим Агарков, специальный корреспондент «Эксперт»