Сергей Минделевич:

В России начались массовые проверки детских лагерей. Поводом для этого послужила трагедия в Хабаровском крае, где в результате пожара в палаточном лагере погибли четыре ребенка. «Клуб Регионов» обсудил возможные последствия трагедии с членом Координационного совета по развитию детского туризма при правительстве РФ, Международной академии детско-юношеского туризма и краеведения Сергеем Минделевичем.

– По официальной статистике Следственного комитета, у нас в прошлом году в детских лагерях за три теплых месяца погибли два ребенка, а на неорганизованном отдыхе за то же время погибли 492. То есть трагедии происходят не из-за того, что лагеря палаточные. И если власти отдадут команду закрыть все палаточные лагеря, то это будет ошибкой. Надо все-таки подумать о том, куда деть детей из этих лагерей или куда поедут дети, родители которых уже купили путевки в эти лагеря, детей тем самым вытолкнули на неорганизованный отдых в деревню к бабушке, еще куда-то. Они теперь будет лазить по недостроенным зданиям, ездить на крышах электричек, купаться в неразрешенных местах. В результате опасность для детей намного увеличится.

– Сейчас внимание контролирующих направлено на палаточные лагеря. А стационарные лагеря намного безопаснее?

– Палаточный лагерь по степени опасности в принципе ничем не отличается от обычного лагеря. Если горят палатки, то в такой же степени горят и деревянные дома, а у нас большинство детских лагерей в стране используют именно деревянные постройки. Разницы в степени опасности никакой. Разница в том, что в одном лагере администрация ответственная и имеет опыт и она контролирует ситуацию и уменьшает степень опасности для детей, а в другом – то ли по своей неопытности, то ли из-за наплевательского отношения, как это было в Карелии или сейчас в Хабаровском крае, – они надеются на авось, что их пронесет.

Что касается «Холдоми», то использование слова «палаточный лагерь» мне не нравится. Там просто стояла группа палаток. И это было сделано еще в прошлом году для молодежного форума «Амур». Говорить, что этот лагерь взялся вдруг ниоткуда, – это совершенно неверно. Лагерь проверяли и Роспотребнадзор, и МЧС, и по тем сведениям, которые есть у меня, заключения были вроде бы положительными. Но вот, кстати, появилось сообщение, что уже задержали сотрудника МЧС, который давал разрешение на работу этого лагеря.

– Представители контролирующих ведомств говорят, что зачастую не могут согласовать друг с другом даже совместное проведение проверки в лагерях, а их владельцы между тем умудряются находить лазейки в законах. Как так?

– У нас чрезмерно запутаны законодательство и нормативная база в этой сфере. Например, только на федеральном уровне детский отдых регулируют более 100 нормативных документов, не говоря уже о региональных. Но, несмотря на то что, для того чтобы снять с себя ответственность, наши чиновники и депутаты пытаются зарегулировать каждый шаг, большинство этих нормативных требований никак не влияют на безопасность. Но есть нормативы, которые влияют на безопасность, но они порой не используются. Например, на фотографиях из хабаровского лагеря видно, что палатки стояли скученно, почти вплотную друг к другу. И это с точки зрения пожарной безопасности, как мы увидели, губительно, потому что пожар с одной палатки перекинулся на 20. А вот если бы палатки стояли на расстоянии в пять – шесть метров, как это делается во всех лагерях на природе, то, возможно, этого можно было бы избежать. И это делается, кстати, не столько из-за пожарной безопасности, сколько потому, что дети просто могут мешать друг другу. Честно говоря, я не читал пожарные требования к палаточным лагерям, но в санитарных нормах никаких требований к расстоянию между палатками нет. Ну и, конечно, проводить в палатки электричество – это вещь абсолютно сомнительная. Почему пожарные пропустили эти палатки? Вот пусть теперь следствие разбирается.

– Неужели трагедия с гибелью детей на Сямозере в Карелии ничему не научила?

– Мы сейчас имеем во многих регионах России просто истерическую реакцию на хабаровское происшествие. Вот, например, с 3 августа на Урале должен проходить Всероссийский слет юных туристов, естественно, на природе, с палатками. И вот мне сообщили из Федерального центра детского туризма, что две команды отказались от участия в этом слете. То есть какие-то чиновники в двух регионах запретили детям участвовать.

У нас сегодня началась новая волна, которая была запущена после трагедии в Карелии, когда чиновники начали уничтожать детский активный туризм, запрещая различные походы или просто закрывая станции юных туристов, сливая их с другими учреждениями, а в результате этого слияния в этом общем учреждении детского туризма не остается совсем. Чиновникам проще, чтобы там были песни-танцы, шашки и так далее. Вот, например, такое совпадение: в тот день, когда произошло ЧП в Хабаровском крае, мне прислали кричащее письмо с просьбой помочь спасти центр детского туризма в Нижегородской области, который решили перепрофилировать в какой-то центр для одаренных детей. Вот, вместо того чтобы путешествовать с детьми и знакомить их со своей Родиной, туристов решили выпнуть пинком под зад, а создать условия для тех, кто лучше всех поет и играет в шахматы.

– Какая ситуация с детским туризмом сейчас?

– Сейчас в стране осталось всего 155 центров детского туризма на 2050 городов Российской Федерации, а всего лишь два или три года назад таких станций было 177. А 20 лет назад таких станций вообще было около 600. То есть, с одной стороны, мы видим, что руководство страны как бы за детский туризм, в 2014-м, кажется, году, был даже создан Координационный совет по развитию детского туризма, который возглавила вице-премьер Ольга Голодец (весной 2014г. этот совет был реорганизован. – Прим «КР»), недавно был утвержден план мероприятий в рамках программы «Десятилетие детства», где есть большой раздел, посвященный детскому туризму, и там прописано создание центров детского туризма в регионах. Но местные власти просто нагло не исполняют распоряжение правительства.

У нас в стране вообще нет законодательного разделения понятий «детский отдых» и «детский туризм», поэтому иногда бывает сложно разобраться, что перед тобой – туристский лагерь или лагерь отдыха.

Это, конечно, грустная ситуация, которая сложилась из-за того, что чиновники в первую очередь думают, как бы обезопасить себя, они не думают о детях. После Карелии было издано множество законодательных документов, которые не имеют никакого отношения к безопасности, но которые крайне затрудняют организацию детского отдыха и детского туризма. По этому поводу уполномоченный по правам ребенка Анна Кузнецова предлагала разработать федеральную целевую программу по развитию детского отдыха. А там у нас тоже катастрофическая ситуация: у нас, даже по официальным данным, чуть больше трети детей отдыхает организованно, совсем небольшой процент попадает в загородные лагеря. Соответственно, здоровье детей катастрофически падает, сейчас только один из десяти выпускников школ не имеет хронических заболеваний.

Например, в декабре я ездил в Карелию, где пытались закрыть последний региональный центр детского туризма, хотя у них их раньше было пять. И я туда ездил, но перед этим обращался ко многим чиновникам, а мне отвечали: «А что мы можем сделать? По распоряжению федеральных властей за эту сферу дополнительного образования отвечают регионы, и они вправе [делать что угодно]». Хотя вообще-то несколько лет назад детский отдых был предметом полномочий федерального центра, но он избавился от лишних хлопот, свалили всё на регионы, а у них просто денег нет. Поэтому крайне важно разработать федеральную программу по развитию детского отдыха, чтобы можно было из бюджета давать на это деньги. А у нас реально все деньги из регионов уходят в федеральный бюджет, регионам остаются какие-то крохи, поэтому мы видим эту волну оптимизации, сокращения центров детского туризма, увольнения педагогов и так далее. В общем, регионам нужно давать больше денег, а как это сделать, пусть думает наше высокое начальство.

– Но пока мы видим, что многие родители сами забирают детей и из палаточных, и из обычных лагерей, возвращают купленные путевки.

– Как многодетный отец я могу сказать, что у меня сын с девяти лет ездит в различные лагеря, и в эту субботу я отправляю его на очередную смену. И у меня нет никаких опасений, что с ним может что-то случиться, я не трясусь по этому поводу. Мне, конечно, заявили накануне: «Вам хорошо, вы в этой сфере работаете и знаете, куда ребенка отправлять». Знаю, конечно, но я не боюсь. У меня ребенок ездит все время в палаточный лагерь, хотя я могу запросто устроить его в «Артек».