Станислав Корякин:

Член Комитета по политическим технологиям РАСО и Экспертного совета Союза российских городов, основатель www.obcom.pro Станислав Корякин в интервью «Клубу Регионов» рассказал о том, что для субъектов РФ «Образ будущего» – это не «пустые мечтания», а один из важнейших инструментов стратегического планирования.

– Станислав, недавно СМИ сообщили, что Алексей Кудрин с экспертами Центра стратегических разработок нарисуют для Путина «Образ будущего». Насколько мы знаем, вы давно занимаетесь чем-то подобным. Можете рассказать, о чем идёт речь и насколько это реально?

– Образ будущего – это представление целостной картины о будущем (например, на определенную дату) какого-либо объекта. Возможно, в виде визуального образа. Это может быть представление о компании, а может быть – лично о себе. Если очень просто, то что-то типа: я буду там-то, делать то-то, вокруг меня будут такая-то ситуация и такие-то люди, будет стоять прекрасная погода и рядом море. Часто думают, что формирование такого представления – это предсказание и шаманство, такая игра «просто так и ни о чём». Однако формированием или описанием такого представления занимаются подготовленные люди, владеющие специальными методиками и технологиями. Таких методик есть несколько. Мы с коллегами свою («объемные коммуникации») разрабатывали, опираясь на весьма глубокие теоретические изыскания наших учителей и обширную международную практику. Так или иначе, основная идея их всех следующая: «Лучший способ предсказать будущее – спроектировать его. И чем объемнее и четче тот «образ желаемого будущего», который сформирован, тем более сильные конфигурации ресурсов могут быть привлечены для его достижения».

– То есть информация об «Образе будущего для Путина» верна. Какие-то люди, используя свои технологии, придумают его для президента. А дальше что?

– Не совсем так. Сейчас есть несколько экспертных структур, которые двигаются в этом направлении. Можно предположить, что их результаты будут конкурировать друг с другом. Как будет работать ЦСР Алексея Кудрина, я примерно представляю. По какой именно методике и что именно будет делать Аналитический центр «ЭИСИ» Андрея Шутова в этой части – не вполне пока понимаю (институт новый, думаю, какое-то время понадобится на выбор и апробацию методик). С учетом того, что в АП пришли люди из Росатома, первым заместителем руководителя АП стал Сергей Кириенко, а в ЭИСИ вошли такие признанные эксперты как Глеб Кузнецов и Андрей Колядин, надеюсь, подход будет достаточно современный и с глубокой проработкой содержания.

Вообще, на мой взгляд, нельзя для кого-то придумать «образ будущего» и надеяться, что он будет вкладывать силы и средства в его достижение. Если я придумаю для вас «ваш образ будущего» – вы будете ему следовать? Штука в том, что «образ будущего» – это продукт договоренности, консенсуса, совместного творчества, если хотите. Только в этом случае такой образ становится мощным топливом и цементом для совместной деятельности. В противном случае – это «дом на песке», который смоют любые достаточно сильные внешние обстоятельства.

– То есть основной риск в формальном подходе?

Видите ли, может быть два «образа будущего»: условно «продолженный» (если ничего не менять) и «желаемый» (как «мы хотим» или как «мы договорились, что должно быть»). На разрыве между ними и возникают сценарии, дорожные карты и проекты. Именно в это движение и вовлекаются люди, а на топливе «вместе придумали – вместе делаем» что-то и происходит. Если какие-то эксперты за нас что-то придумают и попросят нас это воплотить в жизнь, то мы будем это делать, только если сильно доверяем этим экспертам. А проблема в том, что сейчас в стране, да и в мире, глубокий кризис доверия. А у нас это еще накладывается на слабую практику общественного обсуждения проблем «по гамбургскому счету».

– Так возможен ли общий «образ будущего» для страны?

– Почему нет? Конечно! Другое дело, что женщине для того, чтобы родить ребенка, нужно, по-хорошему, девять месяцев. Но девять женщин не родят одного ребенка за один месяц. По крайней мере пока. Ну и еще до зачатия нужно, чтобы прошло какое-то время. Чтобы родители познакомились, понравились друг другу и т.п. В общем, для такого «общероссийского» образа будущего нужны широкий общественный диалог и наличие сформулированных интересов у разных групп. И там уж точно одними «объемными коммуникациями» не обойдешься. То есть они хороший, эффективный инструмент для решения многих задач, но не панацея. В моем представлении общероссийский образ будущего – это что-то типа «мечты». Причем каждый будет в ней видеть что-то свое. При этом многое, на мой взгляд, всё же решается «на земле», в городах и прочих поселениях: сделать упор на развитии туризма или переработке сельхозпродукции, как организовать городской праздник, как согласовать интересы инвестора и городских сообществ и т.п. В этом стратегические сессии с подлинным вовлечением в них местных жителей – более надежный инструмент, и его не заменишь традиционными политическими технологиями. Кстати, и. о. губернатора Новгородской области Андрей Никитин запустил проведение таких сессий в регионе сразу, как только был назначен на эту должность. А он знает, что делает.

– Кстати, а ваш опыт организации избирательных кампаний помогает в таких проектах?

– Точно помогает. Ведь выборы – это хорошая школа проектного управления в условиях неопределенности, когда без сочетания системной деятельности и творчества почти невозможно получить нужный результат. Но для развития территорий одного опыта политтехнолога мало. В таких историях важнее не конкуренция, а кооперация, альянсы, вовлечение в долговременную совместную деятельность и т.п. Когда я участвовал в выборах как кандидат, я сделал массу интересных открытий. В первую очередь психологических относительно разницы мировосприятия одной той же ситуации: как политтехнолог я себе рекомендовал одно, а как кандидат был порой категорически против. С тех пор я это учитываю, когда работаем с руководством городов, регионов, отдельных ведомств и даже бизнеса. Мы с коллегами сейчас понимаем, что это, по сути, продюсерская деятельность. Я, собственно, года два назад понял, что то, чем я занимаюсь, это продюсирование проектов развития.

– Это новое обозначение предпринимателя или консультанта?

– Не совсем так. Продюсер, конечно, должен быть предпринимателем. Иначе зачем? Но есть нюансы. Если упрощенно, то для продюсера кино важно правильно сделать фильм. То есть собрать эффективную машинку по его производству, где правильные элементы на своих местах – от сценария до выбора даты выходы фильма в прокат. И если машинка собрана правильно, то фильм получается и получает – деньги и награды. Главное отличие консультанта от продюсера проекта в том, что второй более глубоко интегрируется в проект. Он видит возможности и участвует в привлечении ресурсов. Чтобы потом поучаствовать в результате. Такой вот «играющий тренер, имеющий долю с выручки клуба».

– А как такой продюсер работает с городами и регионами? Что вы и ваша команда с ними делаете?

 – Тут всё просто. Дело в инициативе. Если мы видим возможность для развития, мы стараемся рассказать о ней руководству территории или заинтересованному лицу. Как правило, возможность есть всегда. Надо только ее увидеть. Также почти всегда есть заинтересованные в таком развитии лица. Так как наш взгляд внешний, мы смотрим на ситуацию сразу на нескольких уровнях и при этом с позиции предпринимателя. Поэтому предлагаем часто нестандартные идеи и решения. Участвуем в привлечении ресурсов. Что-то вкладываем. Бывает, что наши идеи не сразу принимаются нашими партнерами. Но и я не всегда выступаю в качестве продюсера проектов. Для этого я должен сам верить в проект настолько, чтобы вложить в него свой ресурс. Бывает, что нашу компанию просто привлекают для проведения стратсессий или оказания консультаций. Тогда, конечно, это никакое не продюсирование, а оказание услуги.

– А что насчет городов? Сейчас эксперты много пишут, что местное самоуправление фактически стало продолжением региональных властей. Как в таких условиях организовать диалог по поводу развития города?

– Действительно, желание выстроить вертикаль власти порой приобретает гипертрофированные формы. Однако в городах, как правило, есть заинтересованные в развитии этих городов люди. Даже несмотря на существенную демотивацию их руководителей со стороны законодательства и, например, региональных властей. Заинтересованные люди находятся и среди чиновников, и среди предпринимателей, и среди общественности. И вот тут как раз и возникает потребность эффективно организовать их содержательный разговор. Кстати, это вполне можно сделать в определенных законодательных рамках. Например, в ФЗ «Об общих принципах организации МСУ в РФ» прямо перечислены 12 форм непосредственного осуществления населением местного самоуправления и участия в нём. При этом более или менее системно применяются такие формы, как местные выборы, обращения граждан в ОМСУ и публичные слушания. Публичные слушания, в принципе, можно провести в формате стратегической сессии. Это сделает их потенциально более интересными, содержательными и эффективными с точки зрения подлинного взаимодействия, групповой вовлеченности в диалог и городское развитие. Безусловно, будет понижен градус социального напряжения.

– А как вообще проходят ваши стратегические сессии в двух словах? Что нужно сделать с людьми, чтобы они придумали себе этот самый «образ будущего»?

– Если совсем упрощенно, то нужно правильно организовать «объемные коммуникации» – ту самую «машинку диалога». В этом случае в результате появится консенсус. Он может быть по поводу образа будущего, по поводу совместных планов действий или отдельного проекта. Важной частью такой машинки является мотив что-то менять, что-то решить. На городскую стратсессию людей по разнарядке не пригласишь. Хотя в бизнесе это возможно. Но даже там низкая мотивация разобраться в ситуации влияет на результат. Правда, собственник может уволить ленивых прямо на сессии и резко повысить эффективность работы остальных. Второй важной частью является технология. Мы половину времени сессии тратим на то, чтобы у людей выработался общий язык, общее облако смыслов и образов, чтобы они настроились друг на друга. И только потом переходим к решению задачи. Все участники должны поработать друг с другом. Очень активно используем графический язык – он более доступен, чем текст, буквы. Когда участники рисуют, а потом объясняют рисунок другим – понимание наступает быстрее. Собственно, рисунки и схемы, остающиеся после сессии, – это один из ее материальных результатов, с которыми потом можно работать. Очень эффективно себя показала «линия времени» – такой большой 3-4-летний план-график размером 1 на 7 метров, на котором участники договариваются о совместной деятельности и берут на себя обязательства.

В общем, можно сказать, что получается комбинация дня знакомств, интенсивного совещания, креативного мозгового штурма, форсайта, фокус-группы, оценочной сессии и учебного семинара – в любых комбинациях.

– Состав участников сессий имеет значение?

– Конечно, чем глубже у людей понимание проблемы и мотивация, тем эффективнее результат обсуждения. Хотя практика показывает, что для городских ситуаций все жители эксперты. Но мы всегда обращаем внимание тех, кто нас приглашает, на то, чтобы среди участников был представлен спектр мнений или разные позиции. Например, если делаем сессию по туристическому кластеру – чтобы были представители турбизнеса, HoReCa, местных и региональных властей, инвесторы и сами туристы. Но если это не всегда получается, то у нас есть технология, как компенсировать отсутствие тех или иных важных участников.

– А есть какое-то ограничение по количеству участников и длительности сессий?

– Многое зависит от применяемых методик групповой коммуникации и задач, которые нужно решить. Например, самая маленькая группа, на которой я применял «объемные коммуникации», была четыре человека – в Программе развития моногородов (РАНХиГС). Самая большая – свыше 150 человек – в сессии «Диалог культур: Будущее национальной политики» для Федерального агентства по делам национальностей. Соответственно, и длительность проектов определяется, в первую очередь, задачами, а также имеющимися ограничениями. Та же самая сессия для ФАДН заняла восемь часов. А вот сессии для бизнеса у нас, как правило, идут два дня, даже если там участвуют 10 топ-менеджеров.

– Сколько нужно людей для того, чтобы организовать такое обсуждение?

– Изначально я строил компанию как проектную. Есть сообщество профессионалов, с которыми я и мои коллеги периодически работали и которым доверяем как профессионалам. Из этого сообщества под задачу формируется команда. Как правило, она небольшая. Методика это позволяет. В принципе, с той самой большой сессией по национальной политике можно было управиться и одному. Но в команде нас было трое. Я считаю, что всех денег не заработаешь, а коллективная работа стратегически важна. Особо хотелось бы отметить Осовского Максима. Я его считаю своим учителем в части модерации стратегических сессий. Отчасти благодаря сотрудничеству с ним и возник проект «ОбКом». Кстати, Максим сейчас активно развивает тему графических методов мышления. Он автор известной «карты России как карты метро».

– Вы несколько раз упоминали, что методик групповой работы есть несколько. Какие еще, кроме «объемных коммуникаций», можете назвать?

– Таких методик масса. Скажем, обычная настольная игра – это тоже методика групповой работы. Другое дело, что каждая имеет свой фокус применения. В тех же настольных играх, например, могут отрабатываться сценарии поведения, в том числе нетипичные для игроков, или сниматься психологические барьеры. Для решения стратегических задач применяются методы, где участники могут порождать новое содержание на основании имеющегося у них понимания ситуации. В основание «объемных коммуникаций» положен синтез несколько методик. Хотелось бы упомянуть, в частности, системно-мыследеятельностный подход Московского методологического кружка, ряд западных методик. Мы с коллегами интегрировали туда, например, типологию личности Майерс-Бриггс. В таком составе методика больше востребована пока в бизнес-проектах и, иногда, в политических. В других случаях применяем ее облегченную версию.

Из других наиболее сильных и зарекомендовавших себя технологий я бы упомянул, например, RapidForesight – методику, активно и успешно применяемую Агентством стратегических инициатив. Вот, кстати, на днях завершилась Форсайт-навигация Санкт-Петербурга. Мы с коллегами там модерировали работу более чем 200 участников. RapidForesight был основным методом работы, хотя применялись и другие.

– Предположим, вы провели стратегические сессии и разработали «образ будущего» города или региона. Достаточно ли этого для перезагрузки ситуации?

– Это условие важное, но зачастую недостаточное. Ключевым фактором успеха, на мой взгляд, является вовлечение горожан сначала в разработку, а потом в достижение образа будущего. Участие экспертов позволяет пройти путь гораздо быстрее. Например, в туристической индустрии есть ряд специалистов, которые в силу своего опыта могут облегчить городу решение задачи заработка на турпотоке (упомяну Рыбальченко Наталью и Рыбакову Юлию) или развивающих новые форматы (Екатерина Затуливеттер). Еще важен бренд места. Тут важно помнить, что брендинг – это не просто красивые картинки и слоганы, а идея и содержание, в доступной форме поданные аудитории. В первую очередь самим жителям. И они должны в этом бренде увидеть себя и свое место. Иначе никто из гостей в него не поверит. В современном мире важны также создание коалиций и организация сотрудничества на основании общности интересов и ценностей. Доверие – ключ к успеху этого. Без доверия вряд ли что взлетит.

– Доверие? Какова его роль?

– Практически во всём мире сейчас наблюдается дефицит доверия. В одних случаях это доверие к институтам, в других – к публичным людям, представляющим эти институты. В общем, разные комбинации. К слову сказать, следствием этого стали как раз последние громкие успехи различных популистских движений и политиков-популистов. Мы, к слову, это активно изучаем на Комитете по политическим технологиям РАСО. Другая форма проявления отсутствия доверия – инвесторы не идут, люди не кооперируются и не сотрудничают. Вместо сотрудничества и сотворчества – куча регламентов, формализующих совместную деятельность. Регламенты – это, по сути, способ компенсировать отсутствие доверия. Единого ответа нет. Разные комбинации недоверия – разные решения. Но без доверия – никак. Лидерами без доверия не становятся. Это относится и к людям, и городам, и к регионам, и к странам. Можно сказать, что сочетание доверия и «образа желаемого будущего» – базовый фактор, без которого проект вряд ли полетит высоко и далеко.